Виктор Рябинин - Потрошители морей

Грабили город и его жителей четыре недели. Однако, заранее предупреждённые обыватели, успели почти всё золото и серебро либо отправить кораблями к себе на родину по Южному морю, либо просто закопать до лучших времён в схронах за стенами Панамы. Поэтому, когда армия Моргана возвратилась в Сан-Лоренсо к своим кораблям и пересчитала добычу, оказалось, что каждому флибустьеру приходилось всего лишь по 200 песо!

Пираты, оскорблённые в своих лучших алчных чувствах, приготовились взбунтоваться, обвинив своего адмирала и его офицеров в нечестном дележе. Поэтому Генри Морган, зная подручных и слабо надеясь на счастливую развязку спора с разгневанной до неуправляемости командой, вовремя отбыл на корабле «Мэйфлауэр» на Ямайку в сопровождении трёх верных ему судов под командой капитанов Джозефа Бредли со «Святого Патрика», Лоуренса Принса с «Непорочной девы» и Томаса Харрисона на старом и верном фрегате «Чёрная жемчужина». В пути Генри подготовил достойный доклад губернатору Ямайки сэру Томасу Модифорду о проделанной разбойной работе в городе Панама и его окрестностях. Доклад получился впечатляющим для друзей Англии и поучительным для её врагов.

Однако, не успел герой Панамы и его верные друзья насладиться славой победителей, как, под давлением испанской короны, король Карл II издал приказ об аресте губернатора Ямайки за самоуправство и пренебрежение к условностям англо-испанского мира, а заодно и самозваного адмирала Моргана, несмотря на выданные ему губернаторские каперские свидетельства. Арестантов тут же одного за другим доставили в Англию и гласно обвинили в нарушении Мадридского мира 1670 года, где в VII статье было прямо сказано, что «все обиды, потери и оскорбления, которые враждующие стороны потерпели друг от друга, должны быть преданы забвению». То есть, не могло быть и речи о готовности нападения испанцев на Порт-Ройял и Тортугу, тем более, что каперское свидетельство, выданное Модифордом Моргану не позволяло вести бои на суше. Виновникам грозила нешуточная кара, вплоть до заключения в одиночную тюрьму, а не то и прилюдного повешения.

На исторической родине Модифорд был заключён в Тауэр, а Генри Морган, как негласный герой нации, удовольствовался домашним арестом. Однако, последующие охлаждения в отношениях Англии и Испании вновь изменили судьбы ямайских арестантов. Сэр Модифорд был назначен главным судьёй, а капитан Морган вице-губернатором всё той же Ямайки. То есть монарха Испании больно щёлкнули по носу, а национальные герои Англии вновь засияли в лучах славы.

В 1976 году почётный адмирал Ямайки возвращался на остров уже в качестве вице-губернатора на превосходном сорока пушечном фрегате «Купец Ямайки» с миссией усмирения карибских пиратов под крылом Англии. Команда и капитан наслаждались морским путешествием, не опасаясь встречи с каким-либо противником. У родного острова Ваш Генри Морган в благодушной рассеянности слегка изменил курс флагмана, не особо заботясь о курсе корабля, и посадил великолепный фрегат на подводный Риф Скелетов, уже забытый капитаном Морганом, но не менее опасный для адмирала Моргана. Из команды никто не пострадал, даже пушки были вытащены на берег, но, тем не менее, это был третий фрегат, загубленный по беспечности или торопливости Генри Моргана.

Будучи вице-губернатором Ямайки, корсар Генри Морган на деле остался верен Береговому Братству и никогда не ущемлял в правах и действиях своих старых товарищей. По долгу королевской службы он усмирял особо зарвавшихся молодых разбойников, но до гробовой доски не чинил препятствий старой и проверенной в боях гвардии. Однако, очень скоро роль высокопоставленного бюрократа ему надоела, как и постоянные, порою лживые доносы королю сухопутными завистниками о его, якобы, нерадивом отношении к обязанностям, и он удалился в своё имение «Ланримни», невдалеке от залива Радости на Ямайке. Появившееся в избытке свободное время он посвятил пирушкам с друзьями в кабаках Порт-Ройяла. Несмотря на предостережение учёного врача Ганса Слоана о пагубном влиянии ночной жизни на здоровье, великий пират и верный товарищ продолжал пьянствовать с друзьями, вспоминая морские походы, сухопутные набеги и истоки своего жизненного пути. А что? Разве не может быть человек великим, если заслужил легендарную славу в битвах, богатство получил не из рук власть имущего за позорное лизоблюдство, либо путём обычного воровства, а всего достиг сам, только лишь верной шпагой и врождённым боевым талантом?