Виктор Рябинин - Потрошители морей

А началось всё ни с чего. Заспорили мы как-то со своим сродственником по женской линии Униткаком о рыбном промысле. Я об удовольствии и отдохновении, он о заготовках пропитания впрок. Я ему о шутейном промысле для проветривания мозгов, про ореховое удилище, про поплавки из гусиного пера да про лесу из конского волоса, а свояк про острогу с костяным наконечником талдычет, про лосося на нересте и сырую рыбную объедаловку прямо на берегу. То есть, я ему про Фому, а он мне про Ерёму и никак не сговоримся. Я ему опять же про рыбацкое удовольствие, он мне всё про жратву от пуза. Допёк меня Унитка своим живодёрством и алчностью. И чтоб прекратить пустой спор, я вякнул для отвода глаз:

— А знаешь, дорогой свояк, запас запасом, но нет ничего лучше ухи на кострище прямо у берега реки! Рыбка сладкая во рту тает, юшка дымком отдаёт, хлебай, пока язык не проглотишь.

В ответ на это Униткак надолго замолчал, и я было подумал, что наш поварской разговор зачах, но родственник возьми да спроси:

— Афоня, а что такое уха и с чем её едят?

Я, как мог, просветил самоеда, тем более, что варёным мясом уже пробовал как-то угостить переборчивого родственника. В ответ он заканючил:

— Свари рыбу по вашим законам, меня научи, а я не только жену удивлю, но и маму с папой. Все помнить будут.

Вот эту никчемную страсть, быть в чём попало, но первым, я уже давно подметил в народе, и не только инуитского роду-племени. Хоть горшком назовись, но будь в печи спереду! Много бед и зависти проистекает из-за этого глупого желания. Я вот во главу не рвусь, поэтому и бываю не из последних во многих житейских передрягах.

— А как тебя научить кашеварить, если под рукой свежей рыбы нет? — кое о чём подумав, не сразу спросил я.

— Так пойдём вместе лосося ловить, когда он нереститься в наши реки из Тёплого моря попрёт, — сразу предложил Униткак, словно о деле решённом и обыденном.

— Так мне же ваша Седа рыбачить запрещает, да и Ка-Ха-Ши против этого не раз выступал, — со всею возможной грустью ответствовал я.

На том наш пустой разговор закончился, а я и думать забыл про рыбный взвар. Тем боле, что хлёбово без лука и картошки вряд ли получится завлекательным для нашего брюха. Хотя на самоедский вкус, может и сгодились бы местные ягоды-коренья, что тёщенька в чай кидает. Как знать, не пробовавши? Я-то всё более освежёванной над жирниками лакомился, если рыбку ещё до квашения перехватить удавалось. Даже своего Нулика к этому приучил, хотя она спервоначалу носик свой от такого угощения воротила, а потом до того пообвыкла, что и сестрицу подкармливала. Поэтому зряшный тот разговор вскорости подзабылся, как синий снег по весне. Сплыл в овраг, и помину нету.

Однако, как-то в осенний день, как раз в пору нереста лососевой рыбы на Аляске, мой первобытный родственник Унитка сказал мне прямо в лоб и наповал:

— Собирайся, Афанасий, пора рыбу в зиму заготовлять. Завтра с нами на реки пойдёшь! Да разом с этим и ухой угостишь.

Сильно удивился я такому решению стойбища, поэтому пристал к свояку с расспросами. А он поведал мне, что, мол, старейшины возжелали покормиться ухой моего приготовления, да не токмо они сами, но и угостить заморским варевом богиню Седну, а более всего злого духа Тунгаджика, который чуть ли не слёзно об этом просил в вещем сне всю рыболовецкую артель стойбища. И так ладно Унитка пел об этом, что я почти поверил как в язычество, так и в добрую волю инуитов, доселе не допускавших нас к пресной воде своих рек и лососю на нересте. Нутром я чуял, что тут был какой-то подвох, но понять самоедской хитрости не умел, хотя, как потом оказалось, разгадка не стоила и выеденного яйца.

Как бы там ни было, но на рыбалку выбрались почти всем работоспособным стойбищем, оставив дома старого да малого, которые занялись подготовкой погребов для хранения и закваски рыбы. Опять же и моих старых товарищей с собой не пригласили. Нануй Умкан не в счёт, он давно от нашей бражки отделился, даже со мной рядом не ступает. Чёрт с ним, зато я дорогу всем нашим пробью, поэтому иду как ровня каждому любому. И все при посильных обязанностях. Кто остроги несёт, кто сетки из китового уса, кто кожаные мешки под будущую добычу. Я же, так и вовсе коренья да ягоду для свежей ухи, которые у тёщи раздобыл. Да ещё бывший наш ведёрный казан, что запрошлый год под кочем ненароком вырыли. Будет в чём рыбку сварить да самоедов нашей едой побаловать, не зря же Елисей Буза их под российское крыло уготавливает. Хоть в малом, но и я своё усердие проявлю!