Алена Судакова - На расстоянии любви

Он лег рядом, оперся на локоть, смотрел на нее, лаская взглядом. Соня повернулась на другой бок, не помогло — нельзя спрятаться от того, что всегда было с ней.

— Трош, давай без этого… Я не готова. Дай мне привыкнуть к мысли, что это ты, а не воспоминания, не дурацкие сны, не видения в амбаре.

Град поцелуев посыпался на ее спину и плечи.

— Нет, я не видение в амбаре! Могу подтвердить любым способом.

— Камасутру выучил? — лениво усмехнулась она.

Его губы добрались до ее уха, принялись терзать мочку. Шепот обжигал и возбуждал.

— С утра, с вечера — лишь бы с тобой.

Он мягко перевернул ее и посадил к себе на колени. Соня утонула в глубине темно-карих глаз, как прежде. Ничего не изменилось: она любит его, и ждет, и верит, и не может без этого жить!

— Ты хотел, чтобы я простила…

Она обхватила его шею и крепко прижалась грудью.

— Ты победил…

Трофим присел к матери. Она дремала, но почувствовала его присутствие и открыла глаза.

— Сынок!.. Что с тобой?

После утреннего купания под глазом вспух фингал. Соня пыталась закрасить его кремом, но потом плюнула и отправила его так.

— Это ничего, пройдет. Теплые деревенские встречи. Надо было кое с кем разобраться. Думаю, он понял.

Трофим взял руку матери и прижал к щеке.

— Ты как?

— Я ничего. С утра на какие-то анализы брали — устала немножко. А ты?.. Как Соня? Прогнала тебя?

— У меня для тебя новость.

— Подожди…

Она легла поудобнее. Трофим поправил подушку под головой, подобрал концы одеяла. Соня принесла с собой несколько комплектов постельного белья, чтобы мать не спала на казенном, навевающем тоску.

— Что случилось, Троша?

— Все хорошо. Мы с Соней помирились.

Примирение едва не раздробило камни на реке. Трофим был наказан за все годы ожидания и прощен по полной программе, щедро обласкан, одарен любовью и нежностью.

Но мама не поверила, отмахнулась:

— Не надо меня успокаивать. Понимаю, для примирения мало шансов. Разве что Павлик. Сына видел?

Трофим помрачнел и закрыл глаза.

— Он на пасеке. Сказали, что вернется через неделю.

— Ты останешься?

— Да я и не думал уезжать от жены и сына. Я только вернулся домой!

Мать поверила ему только тогда, когда пришла Соня и подтвердила его слова.

— Как же я рада за вас!..

Трофим всплеснул руками, когда мать с Соней разревелись и обнялись.

— Мам, только не плачь! Что у вас, женщин, глаза на мокром месте? Радоваться нужно — все закончилось хорошо.

Мать отмахивалась от него и продолжала стирать слезы в уголках глаз платком.

— Я думала, что никогда не увижу вас вместе. Очень за Павлика переживала. Как он тебя примет?

Мать замолчала. Трофим заметил, что на лицо Сони тоже наползла тень.

— Почему вы считаете, что я не найду общий язык с собственным сыном? — вспылил он. — Да, меня долго не было, но ребенок есть ребенок — ключик к нему подобрать всегда можно. Управляю компанией, в ней сотня человек. Сказал что-то не то?

И мать, и Соня смотрели на него с сожалением. Что еще за новости? Трофим мысленно отмахнулся — будут проблемы, будет разбираться. Он почти не верил, что Соня простит его, но это случилось! Он снова счастлив. С Павликом все должно получиться проще.

— Мам, мы здесь фрукты принесли, соки…

— Трош, не надо. У меня все есть.

— Не возражайте, тетя Валя! — поддержала его Соня. — Он с таким удовольствием бегал по деревенской лавке, удивляясь, что здесь вообще что-то есть.

— Не надо меня каждый раз подкалывать. Возможно, в чем-то я стал городским, но дух деревни не вытравишь никакими пестицидами.

У его матери они пробыли недолго: она прогнала их сама.

— Идите, идите, нечего сидеть около меня! Надо налаживать отношения. Трудно будет, но коли любите друг друга, сладите.

В том, что Соню он любит, Трофим не сомневался. Хотелось бы услышать то же самое от нее. Но пока от ответа она ускользала.

В коридоре их встретил хирург, раскланялся с Соней:

— Вы, Софья Владимировна, оказывается, как фокусник, достали мужа из цилиндра. Мы и не подозревали о его существовании. Ну да ладно, проходите.

Он посадил их на стулья, сел за стол и положил перед собой историю болезни.

— Анализы у мамы неплохие. Будем оперировать.

— Когда? — от волнения у Трофима вспотели ладони.

— Через два дня…

Вести машину Трофим не мог — распереживался. Соня отвела его в кафе, усадила за столик и напоила чаем.

— Не волнуйся за маму — Игорь классный хирург. А операция сама по себе не такая сложная. Настроение мы тете Вале подняли… — она усмехнулась.