Юрий Тешкин - Полковник

В апреле у Галочки был день рождения. Поехали отмечать в ресторан. Она разрешила пригласить всех моих друзей из общежития. Ну и гуляли так до одиннадцати. А на одиннадцать тридцать я такси вызвал, чтоб Галочку домой отвезти. Я не пил, конечно. Вернее, пил один боржом. Скучно мне было. Вокруг все пьяные, и Галочка выпила рюмки три-четыре по случаю дня рождения. Ну, ждем такси, уже расплатился я за все. Скучновато, мои друзья допивают, доедают, а я пошел по телефону еще раз насчет такси позвонить. Тут подошла официантка знакомая — Светка. «Что-то, Ванечка, тебя давно не видно? — говорит. — Женился, что ли? Круглов рассказывал». — «Может, — говорю, — тебе-то что?» — «А ты посмотри, — говорит, — в каких я чулках хожу, — приподнимает юбку, смотрю — действительно дырка на чулке, — не стыдно тебе?» Я еще подумал про себя — мне-то чего стыдиться, я ведь с тобой не спал, иди к Круглову, — но взял и дал ей десять рублей, скучно мне было. Да и она пьяная была. Но нас обслуживала хорошо. Ну, иду, значит, обратно к столу, а там, вижу, за мое отсутствие друзья к Галочке пристают, просят, чтоб она мне разрешила по случаю такой даты, Галочкина дня рождения, выпить за ее здоровье. Пить мне не хотелось, я устал от такого скучного вечера, просиди-ка трезвый в пьяной компании шесть часов. Но вмешиваться не стал. Галочка тоже была выпимши и с улыбкой уже какого-то права на меня решала — выпить мне или нет? Хотя за все я ведь платил, да и не в этом было дело, все же мы были еще не муж и жена. Но я не вмешивался. Трезво это все так оценил, и стало мне совсем скучно ото всей этой пустоты. Галочка решила жребий бросить — пить мне или не пить? А когда подбросили монетку, выпало пить. И тут я решил: ах так! Глянул на часы — одиннадцать пятнадцать, до закрытия пятнадцать минут. Светка! Она тут как тут. Это была очень расторопная официантка. За два года работы в ресторане купила себе кооперативную квартиру. «Две водки, два пива и с собой столько же заверни, себе шоколадку!» Повторять ей не надо было. И через минуту я уже пил. За столом пошло веселье по новой. До закрытия я успел выпить и водку, и пиво, а в такси даже пытался Галочку обнять, но только обнять ее рук не хватало. Да еще и в шубе она была, да и толкалась, говорила, что пьяный я. В общем, обиделся я, довез ее и развернулся в общежитие. И загулял! Там меня как родного встретили. Так мы и гуляли между общежитием и моей квартирой. В квартире я находил записочки от Галочки, она бывала там по вечерам, но нас по вечерам там не было. А потом и у меня развернулись вовсю. Маг хрипит, вино рекою льется, все пляшем и поем. У нас один техник был — цыган, так он цыганочку так плясал! Закачаешься! Я думаю, у Гезий потолок обсыпался. Сунулась было Галочка к нам, но меня в туалет спрятали, а ее вежливенько выставили за дверь. К тому времени дверь уже сорвали с петель, так она приставленная просто для вида стояла, но все равно. Мы гуляли вовсю. Я помню, с балкона перегнулся, вернее, повис, зацепившись за что-то ногами, что-то Гезий объяснял, почему у меня душа не лежит к Галочке, хотя она и очень хорошая. А Гезий со своего балкона глядит вверх на меня, улыбается и еще с шумом носом воздух выдыхает и быстро-быстро проводит пальчиком под своим носом: туда-сюда, туда-сюда. Мое раскачивающееся лицо было совсем рядом с ее лицом. С каким-то странным возбуждением глядела она и молчала. Может, ждала, не сорвусь ли я с пятого этажа. С Вовкой Кондаковым она еще в то время не расписалась. А какой хороший парень был! Непьющий…

Ну вот… опять, значит, все меня любят, уважают, опять все рады ужасно, что я к ним вернулся. Развернулись на радостях вовсю, магнитофон гремит, пол дрожит. Магнитофон иногда до утра не выключался, как хоть не перегорел. Особенно почему-то полюбилась эта — «Ах, люблю цыганочку, она замуж вышла…». И тут мне всегда вспомнится, что Галочка-то замуж не вышла и уж теперь-то наверняка за меня не выйдет. И ее было так жаль, и себя, и жениха ее разбившегося, и все вместе со мной ее жалели, бедную. «А ну поехали к ней в детский сад! — кто-то крикнул. — Извинимся. Она человек хороший!» — «Извинимся! Извинимся!» — загалдели все, загремели, за мной покатились по лестнице. Цыган с гармошкой, Круглов с мандолиной, я с бутылкой. Схватили два такси, набились все туда, человек десять, покатили. Приезжаем. Вывалились, в вестибюль зашли. «Галочку нам!» — кричим. Ну а сами, понятно, запели, заиграли, цыган вприсядочку пошел. Гляжу, на лестнице показались воспитатели в белых халатах, тихий час там был как раз, дети выскакивать начали. Галочка тоже появилась. Я разглядел ее, когда с ней плохо стало и она упала на ступеньки. И тут я все понял и закричал: «Все назад, в такси!» И мы умчались опять — допивать, догуливать.