Каролина Сеттерваль - Давай надеяться на лучшее

Когда теперь она утверждает, что я не готова работать над своим горем, я выхожу из себя. Какое она имеет право выгонять меня! Ее задача – помочь мне, а у нее хватает наглости снять с себя эту ответственность. Какой непрофессионализм! Какой ужасный психотерапевт! Я решаю перестать общаться с ней прямо сейчас. Нет никакого смысла продолжать, когда она явно дала мне понять, что недооценивает мои усилия. Я говорю, что согласна с ней, что мы никуда не продвигаемся в нашей работе, как можно более сухо благодарю ее за потраченное время и ухожу.

По дороге домой я останавливаюсь у магазина одежды и покупаю пару узких джинсов такого размера, в какой никогда раньше не влезала, за такую сумму, какую никогда раньше не выкладывала за пару брюк, и иду прямиком в магазин косметики. Там я закупаю карандаш, тушь и ночной крем, который, как обещает мне женщина за кассой, способен творить чудеса с усталой и чувствительной кожей, – что я интерпретирую куда шире, чем только касательно кожи. Потом я еду домой к Ивану, который уже больше трех часов развлекается с бабушкой и дедушкой, и когда они спрашивают меня, как дела, я отвечаю, что мы с психотерапевтом закончили, но не уточняю, почему.

Нас регулярно навещают твои мама и папа. Иван радуется их приходу. В последнее время мы встречаемся один-два раза в неделю, чаще у нас, но иногда мы с Иваном садимся на автобус и едем к ним. В первый раз я попросила подругу о моральной поддержке, поскольку сама мысль о том, чтобы находиться у твоих родителей без тебя, естественного связующего звена между мной и ими, была почти невыносима. Та же подруга, которая помогла мне на похоронах, подвезла нас туда на своей машине, извинившись перед твоими родителями за то, что она – и, стало быть, мы тоже – может остаться только на час. Об этом мы договорились заранее. Я не могла ранить их, сказав им, как есть: что из всех мест на земле в их доме острее всего ощущается пустота после твоего ухода. В точности так все и получилось.

Едва переступив порог кухни твоих родителей, я расплакалась. Первый момент пребывания у твоих родителей всегда казался мне торжественным при всей своей простоте. Он всегда выглядел одинаково, за исключением небольших технических вариаций – каждый раз, когда мы приезжали к ним. Словно существовал некий первичный конфликт, с которым вы должны были разобраться, прежде чем все расслабятся и мы сможем пообщаться. В тот момент, когда ты должен был бы подойти к холодильнику и с нахмуренными бровями налить себе стакан кока-колы, чтобы в следующую секунду раздраженно прокомментировать то, что тебя бесит в их кухне – пепельницу под вытяжкой, кошачью еду, лежащую за пределами кошачьей миски, или непорядок в мойке – а я, в свою очередь, должна была бы тихонько подойти к тебе, когда я думала, что они не видят, положить руку тебе на плечо и попросить тебя успокоиться и вести себя прилично: в этот момент я не выдержала. Без тебя наши разговоры казались такими убогими. Такими вежливыми. Такими неуверенными и совершенно бессмысленными. Сидя за желтым столом в кухне твоих родителей, я плакала навзрыд, одновременно извиняясь перед всеми собравшимися. Через некоторое время я взяла себя в руки, и вскоре первый визит остался позади. Только когда мы уже сидели в машине по пути назад, я поняла, что о тебе мы не говорили вообще. Я утешала себя тем, что все оказалось, по крайней мере, не страшнее, чем я себе представляла. В какой мере это касалось того, насколько я навострилась представлять себе самое ужасное, я решила пока не анализировать. Как бы там ни было, второй визит пройдет легче. А в следующий раз еще легче. И в конце концов мы с Иваном сможем ездить в гости к бабушке с дедушкой так, чтобы у меня не разрывалось сердце, – такова моя цель. Это нужно твоим родителям. Это нужно Ивану. По поводу себя я сейчас вообще ни в чем не уверена – но я думаю, что и мне тоже.

Я в очередной раз пакую вещи, когда приходит сообщение из Судебно-медицинского управления. После интенсивных переговоров с банками и беготни по показам мы наконец нашли квартиру, которая скоро станет нашей. Переезд через несколько недель, и теперь я работаю с новой энергией, чтобы приблизиться к цели: нашему новому адресу, месту, где мы начнем все с начала. Дни кажутся теперь почти что осмысленными – у меня есть четкие задачи и еще более четкая цель. В свете надвигающегося переезда будущее видится почти увлекательным. По пути из гостиной, где Иван спит после обеда на диване, в ванную, где я сортирую и упаковываю гигиенические принадлежности, в глаза мне бросается письмо, лежащее на коврике у двери.