Каролина Сеттерваль - Давай надеяться на лучшее

В последний вечер я говорю тебе «спокойной ночи» от имени Ивана в восемь вечера. Ты отрываешь взгляд от компьютера, раскрытого на кухонном столе, и целуешь его в головку, прежде чем я уношу его в его спальню. Я кормлю его грудью, пока он не засыпает, и еще долго лежу в темноте. Думаю, что мне надо бы принять душ, но сил у меня на это нет. Вместо этого я лежу, прислушиваясь к тишине. Ты все еще сидишь в кухне. Навострив уши, я даже могу разобрать, как клацают клавиши под твоими пальцами. Меня раздражает, что ты не поиграл с кошкой, хотя обещал – меня мучает совесть за то, что у нее сегодня выдался такой скучный день. Весь день она просидела одна в квартире, пока мы ездили к твоим родителям. Осторожно поднявшись, я выскальзываю из комнаты, захожу к тебе.

В последний раз, когда я вижу тебя, я стою возле холодильника в нашей новой кухне. Я спрашиваю, долго ли ты еще собираешься работать, и ты отвечаешь: «Еще немножко, совсем немножко». Тебе что-то там надо закончить. Ты не смотришь на меня, когда я разговариваю с тобой. Ты полностью поглощен своей работой, да и я была не очень-то любезна с тобой сегодня. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я беру нашу кошку, которая пришла к нам в кухню и трется об мои ноги, и сажаю ее в слинг Ивана. Ей там нравится, она не возражает, когда я ее качаю, упирается лапками в верхний край слинга и парирует головой мои движения. Зрелище забавное. Я привлекаю твое внимание, говорю: «Смотри!» Ты поднимаешь глаза, смотришь на нас, на секунду все это тебя забавляет, но потом твой взгляд ускользает и снова устремляется на экран компьютера. Я прошу тебя нас сфотографировать, и ты достаешь свой телефон. Щелкаешь раз, еще раз. Потом снова кладешь телефон на стол. Твой взгляд снова прикован к дисплею. Ты хочешь вернуться к своему прежнему занятию. Доделать то, что нужно доделать, прежде чем ты ляжешь спать.

Когда я в последний раз говорю тебе «спокойной ночи», я еще не подозреваю, что делаю это в последний раз. Знай я об этом, я вложила бы в прощание куда больше сил. Поцеловала бы тебя, сказала бы, как я люблю тебя, как мне жаль, что я так вела себя с тобой в последние месяцы. Вместо этого я осторожно достаю кошку из слинга и опускаю ее на пол. Говорю, что я пойду лягу с Иваном. Мне не нужно объяснять, почему – мы оба прекрасно знаем, что он скоро проснется и потребует меня, молока из моей груди. Ты не протестуешь. Не отрывая глаз от экрана компьютера, ты даешь мне уйти, и я ухожу, в самый последний раз ухожу от тебя. Я думаю, что мы увидимся утром. Но мы не увидимся. Мы никогда больше не увидимся.

Когда я в последний раз посылаю тебе эсэмэску, речь в ней идет об Иване. Я пишу, что у него, наверное, ночные страхи – ты на нее не отвечаешь. Я думаю, что мы обсудим это завтра.

В последнюю ночь я засыпаю в соседней комнате, веря, что впереди у нас еще тысячи дней. На самом деле их у нас нет. Это наша последняя ночь. Мы проводим ее не вместе.

На восьмой день нового года по почте приходит письмо. В нем сообщается, что твой прах развеян в Роще памяти Лесного кладбища. Я читаю письмо, развернув его на кухонном столе. Оно краткое, содержит лишь одно предложение, не похоже на официальное письмо – словно бы написано пенсионером, который решил поэкспериментировать шрифтами и размерами. Никакого адреса отправителя, личного обращения или подписи внизу. Я читаю письмо еще раз, потом еще раз, сидя за кухонным столом. Пытаюсь понять, что я чувствую, читая его. Пытаюсь понять, что мне делать с этой информацией. Я откладываю письмо. Делаю круг по кухне. Ставлю в посудомойку грязный стакан. Включаю кофейник. Провожу тряпкой по столешнице у мойки. Ищу в себе чувство окончания, точки, облегчения или хотя бы особо острого ощущения горя. Ничего не нахожу. Думаю о твоих словах – что ты вообще не хочешь, чтобы тебя хоронили. Ты хотел, чтобы твой прах развеяли в лесу или у воды. Чтобы не было места, куда другие будут чувствовать себя обязанными поехать, навестить. Не надо всей этой ерунды. Так ты сказал. В результате ты покоишься на Лесном кладбище в Эншеде. Меня не покидает чувство предательства.

Я сижу в холле, листая журналы по психологии. Скоро мне предстоит встреча с психотерапевтом, к которому меня записали, когда я позвонила сюда – в психологическую консультацию, которая специализируется на переживании горя и предлагает бесплатную терапию тем, кто скорбит. Молодые с маленькими детьми, потерявшие близких, имеют преимущество в очереди – поэтому меня приняли относительно быстро. Мне пришлось ждать всего месяц. За это я бесконечно благодарна. Я не могу ждать до бесконечности. У меня маленький ребенок, которого надо воспитывать. Мне нужна помощь, чтобы двигаться дальше, – и как можно скорее. В отсутствие собственных идей, как этого можно добиться, я обращаюсь за помощью к профессионалам.