Николай Беляев: Два дня перед каникулами

Мишка потянул за ручку - открыто... Буфет был небольшим, скорее просто комнатка, в которой стояло пять столиков с массивными потёртыми стульями. Буфетная стойка, стеллаж - конечно же, пусто... Окна выходили на перрон - железнодорожные пути были также пусты, лишь на одном из дальних сиротливо стояло несколько сцепленных вагончиков - маленьких, смешных. За ними виднелись какие-то постройки, но далеко не такие глобальные, как привычные депо и котельная. Ну правильно - там депо ещё нет, оно нынче в здании будущего училища...

- Не желаете ли печёной картошки? - невесело улыбнулся Мишка, стаскивая рюкзачок. - Но из выпивки у нас только колодезная вода...

Обрез на плече мешался, и он положил его на столик, отвернув, впрочем, ствол в сторону. Маша опасливо покосилась на оружие.

- Давай, и правда, перекусим, - согласилась она. Взяла со стола фаянсовую солонку с остатками крупной соли, повертела: - Смотри, тут и соль есть. Неужто никто не пользовался никогда?

Мишка задумался. Действительно, солонка, да и стулья у столов выпадали из привычной картины "тут есть только то, что стабильно".

- Наверное, всё же эти солонки - как часть буфета, - предположил он. - Двери ведь тоже везде на месте, а их же ежедневно открывают-закрывают...

Он вытащил пакеты с картошкой:

- Кушать подано! Даже с солью - у нас сейчас почти ресторан.

Картошка с голодухи и после всего пережитого пошла очень хорошо - смели всё, что было взято из заброшенного дома. М-да, надо или кровь из носу выбраться отсюда сегодня, или думать о еде - вода-то пока есть, но голодным тоже много не протянешь... И в погреба в домах ведь особо не залезешь - не ехать же обратно, в Конец, за картошкой...

Впрочем, настроение поднялось - то ли от перекуса, то ли колодезная вода и правда обладала живительными свойствами, не зря же Хозяин её отдельно упомянул.

- Маш, как думаешь, где ещё можно искать проход? - жуя, поинтересовался Мишка. - Я рассчитывал на вокзал... но он отпадает.

- Есть жилые дома, - осторожно предположила Маша. - На Гагарина точно довоенные дома есть, я цифры на фасадах помню. И "полтинник" вроде тоже довоенный, он тут совсем недалеко.

- А почему "полтинник", кстати? - спросил Мишка. - Тоже слышал название, но никогда не задумывался. Правда, ещё я слышал, как бабушка называла его "каменный".

- Вроде в нём пятьдесят квартир, - задумалась Маша. - А про каменный - не знаю. Вот так волей-неволей лучше узнаешь родной город, - улыбнулась она.

- В жилые дома нельзя соваться, Маш, - покачал головой Мишка. - Дальше подъезда, по крайней мере. Во-первых, если проход в любой квартире - мы попадёмся как воры уже в нашем времени, если тут в обморок не свалимся. Ничего хорошего. Во-вторых, это сомнительно - ну чисто по теории вероятности проход давно бы нашли. Хотя... "Много людей и тогда, и сейчас" - дома подходят вполне. А про укромные места - я вроде говорил, может, подвалы и чердаки?

- Они скорее всего заперты, - вздохнула Маша. - Не здесь, так у нас. Окажемся в ловушке...

- Оказавшись у нас, мы сможем позвонить, - парировал Мишка. - Тому же Даньке. Приедет, вскроет замок. Он сможет.

- Нуууу... может быть. А что мы ему скажем?

- Придумаем что-нибудь, - отмахнулся Мишка. - Главное - дома будем!

Перед тем, как уйти в город, вышли на перрон. Он был совсем коротким и низким, дощатым - никаких высоких платформ. Пустая станция, гораздо меньше той, к какой ребята привыкли, расстилалась перед ними. Чуть левее окон буфета над жестяным лотком торчало несколько краников, над которыми красовалась белая надпись "Кипяток". В центре фасада деревянного здания вокзала висела табличка со знакомым названием, ниже значилось - "Кир.ж.д."

- У нас разве не Октябрьская железная дорога? - удивился Мишка.

- Сейчас Октябрьская. Раньше была Кировская, - рассеянно отозвалась Маша, глядя вдоль рельсов, в сторону Ленинградской горловины, где стояли смешные решётчатые столбы семафоров с опущенными крыльями. - Какая маленькая станция...

- А ведь она уже тогда была узловой, - сказал Мишка. - Питер, Москва, Мурманск и Вологда. Все четыре направления...

- Неудивительно, что фашисты так хотели взять город, - вздохнула девушка. - Ключ ко всей транспортной сети...

Мишка хотел было ответить, но поперхнулся и застыл на полуслове. С того места, где он стоял, был хорошо виден только что покинутый ребятами зал буфета.

За столиком у окна сидел человек в тужурке с петлицами. В руке он сжимал гранёный стакан и отрешённо смотрел куда-то вдаль, словно сквозь ребят, не видя их. На столе рядом лежала фуражка со скрещёнными молоточками вместо кокарды. Железнодорожник?