Александр Даценко - Заклинание ветра

Полувыдох в съёмной квартире.

Наутро коллега Дима улетел, а я остался ждать билета. Была надежда на неделю пребывания, уж день точно был в моем распоряжении.

Тут спасибо местному фотографу-краеведу Саше Петрову. Мы встретились и он показал мне историческую часть Петропавловска. Ну, и поговорили так хорошо. От души. Даже газету «Пульс Тушина» вспомнили… Всегда подозревал, что появление её как-то связано с выстрелом прахом из пушки… Ну, да ладно, то такое…

Петропавловск замечательный. Из тех городов, в которых хочется жить и размножаться. Люди без надрыва. Ровные. Воспринимают всё в контексте окружающей природы. Живут, радуются.

Впечатления самые лучшие. И бухта с чистой соленой водою. Очень хорошо. Малость, а хорошо.

Съел много яблок, купил пельменей с кальмарами внутри, чекушку, масло сливочное.

Попрощался с Сашей.

Сварил пельменей, выложил в тарелку. Не просто так, а с парой миллиметров бульона. Сверху граммов сто маслица. Достал из морозилки перемороженную чекушку с водкою, налил в стопарь. Борта стопки заиндевели, покрылись роскошною шубою инея.

А затем подцепил раскалённый пельмешек ложкою, сумев выбрать самый масляный, с матовыми боками, выпил ледяную водку да и пустил пельмень в погоню. Догнал.

Было здорово. Спокойно, вкусно и правильно.

Наутро самолёт. Огромный Боинг-777. С собственным именем «Михаил Булгаков».

Лететь на таком не страшно.

Но долго…

Потом Москва. Основательныйгеолог и тоже фотограф Глеб, встретивший на Белорусской, любимейший кабачок в стиле Америки пятидесятых в подвале на Садовом возле Павелецкого, давно он там, кстати, не вокзал, кабак, очень давно, как бы не двадцать лет. Для Москвы срок, поскольку девяностые.

Замечательный Бен Ганн, электронная книжка из старых и надежных — спасибо, Жень.

Три кружки пива, борьба со сном посреди вокзала.

Поезд,

дом…

И душа на ручном тормозе…

Вот так это было.

Спасибо вам за то, что разговаривали со мною. За то, что прислали посылку, за то, что давали советы по здоровью, за то, что вы есть.

Знаете, раньше мне вас очень не хватало...

Спасибо.

Еще маленько отдохну.

А зима будет долгая.

Обычно долгие осень и весна.

Живу я в южных краях и зачастую возвращаюсь из лета в самое начало весны, когда приезжаю в поля. Такая же зависимость верна и для обратной дороги, но уже из зимы в раннюю осень.

И это нормальное течение жизни.

Зато у меня не возникает сомнений в шарообразности Земли.

В этом году долгой должна получиться зима.

Если, конечно, не вмешаются жизненные обстоятельства.

Я собираюсь уехать в феврале в края, где снега, если мне не изменяет память, тают в мае.

Алданский щит.

Да, снова золото. Сопровождение бурения.

При моем раздёрганном здоровье самая доступная работа.

Страшно даже писать, как хочется много сделать. Все время вспоминаю папановского героя из «Холодного лета»… Да, так себе кино, но вот он там говорит — хочется ещё поработать… А потом умирает.

И герой в кино, и сам Папанов в жизни.

Увы.

Планы не отменяются, над книжкой по геологии работаю, стараюсь успеть. Предварительно есть некая договоренность об издании. Что-то художественное — пока в режиме накопления. Надеюсь привыкнуть и постоянно писать для вас в дальнейшем.

Пока не нужно желать удачи и прощаться, я просто делюсь обстоятельствами жизни.

Сказать по правде — всё равно не успел сделать до конца, о чём мечталось на Камчатке.

Не успел.

Опять чешется рюкзак и тянет в путь. Сквозь морозный воздух приходит едва уловимым оттенком призрачный запах горящих листвяшечных поленьев…

Хорошая дорога.

Шесть бубей.

И так вся жизнь.

Мелькают за окнами облака, столбы, деревья, успешность.

Проходят люди своими путями, иногда задевая душу.

Ноет сердце от нестерпимой несправедливости бега времени.

Наш, привычный мир истирается о минуты и мгновения, мы уходим вместе с ним.

Отпущенное улетучивается с каждым выдохом, но каждый вдох возвращает к жизни.

Топ да топ…

Дорога неплохой способ быть. Мечтается вдоволь.

А зима будет долгая. Пусть никто не сойдёт с ума уже всерьёз.