Вжжжжжииууу… вжжжиииуууу… я прикручиваю саморезами крышки к керновым ящикам.
Вжжжжий… кхрррррр, вжииииу… кххрррр…
— Переключи крутовёрт на маленькую скорость.
— Зачем?
— Так бита истирается, когда тормозит.
— Бита истирается, когда о голову тормозит, тут что, переговорная девяностых?
— Переключи.
Да ща прям… Вжжжиииуууу-вжжжиууу…
Запечатываем ящики с породой…
Погода хороша невероятно.
По утрам морозец. Такой себе иней на почве. Но к обеду замечательно.
И настроение получше. Буровики вообще бьют свои сонные рекорды.
Проверяющие и погода спасут Фран… то есть великая сила.
Тут должен был быть абзац об одном несчастном человеке, что стремится в министры и уже сейчас делает людям говно, но такого абзаца не будет. Хрен с ним. Выборы на Алтае окончились, лети, Серёга, устраивайся в администрацию. Теперь не попрут с проигравшими. Делай карьеру, на кой тебе геология? Вот тебе песня группы Ленинград «Дорожная»…
Хотя ты сам напой себе, ладно?
Поговорили с геологом-экспертом. Много общих знакомых нашлось.
Доброе общение получилось. Еще забыл сказать — новые геологи у нас. Молодые, после армии. Удивительное дело, умные, пашут. Жадные до дела. Работают — радуются.
У меня проснулось преподавательское. Самому нравится. Но вот гложет вопрос — каково слушателям?
Когда пяток лет назад в Бодайбо несколько дней сгорал краеведческий музей, пожар успел стать местной достопримечательностью. Водили показывать.
Это я к чему?
К тому, что, может, и обойдётся с геологией? Может, и выстоит?
Что ещё хотел сказать? Имею просьбу.
Кто из нас не встречал людей, которые после перенесенных болезней становились другими? Плохо произносили слова, неумело выражали мысли. Писали в интернете сообщения, над которыми смеялись другие.
Прошу вас, если вы прочтёте в фейсбуке нечто нелепое, несуразное — не спешите смеяться. Возможно, написано человеком после инсульта или ещё какой-то беды.
Просто учитывайте такую возможность. Я однажды поторопился высмеивать, после было совестно. До сих пор после.
Понимаю, что вызову волну шутливых примеров.
Но всё-таки.
Будьте добрее.
Вдруг человек на другом конце клавиатуры мучительно возвращается к жизни.
Мало ли. Бывает ведь?
Нормально всё будет. Зимние сапоги из этиленвинилацетата завезли.
Дров накопил. Зажилось.
Добра вам и арбузов.
18 сентября
От края до края мира облако село наземь,
люди, горы и стланик, промокшие до костей,
а вулканический пепел, стал вулканической грязью
с пятнами и вкраплениями стланика, гор и людей.
Но вы не пугайтесь, люди, не унесут нас реки,
Ножиком, аккуратно, по контуру материков,
из донца консервной банки на старой гитарной деке
Я вырезал доброе солнце —
греюсь в кои-то веки,
и солнце это пребудет доныне во веки веков…
19 сентября
Второй день ливни.
Причём сегодня издевательски выглянуло солнце и тут же ушло.
Размывает дороги, рвёт ветрами палатки. Балóк всерьёз раскачивается.
Вечером совещались. Что просить у Гудвина? А ещё почем уйдёт с рук жёлтый кирпич? А поскольку разговор шёл о женщинах, то заодно поделили и их. Излишне упоминать о том, что в рамках недели высокого юмора на Камчатке не обошлось без искромётных шуток о Бастинде и Железном Дровосеке.
О Волшебная страна, мы почти летим…
По итогам непогоды полагаю необходимым доложить о следующем: трудно даже вообразить, насколько огромное количество дыр, щелей и отверстий, в которые может пробраться вода, окружает нас. Что замечательно, в режиме таяния снега проникновение её в помещения идёт по другим законам. Особенно в части распределения и суточных дозировок. Было бы хорошо, чтобы эти обстоятельства учитывались контрразведкою и президентом.
Ветра. Идти на работу — легко и быстро. С работы — подвиг. Полагаю, такой опыт распределения воздушных потоков необходимо внедрять на всех капиталистических предприятиях. Но следует непременно запатентовать методику.
Так и живём. Кто-то спит на втором ярусе, накрытый пошлой фанеркою, кто-то радуется, что техника безопасности не велит идти в горы, кто-то пишет тексты и всерьёз перебирает синапсы на предмет выбраковки уставших.
Читать дальше