Тереза Браун - Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения - события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

«Хорошие новости быстро разлетаются, я погляжу?» – говорю я.

Дыши, – говорю я сама себе. Просто дыши. Чтобы вырабатывать энергию, нашему организму нужен кислород.

Мне нужно проветрить голову, и я направляюсь к сестринскому посту. Когда люди спрашивают меня, почему я решила перестать преподавать английский, чтобы стать медсестрой, наибольшее недоумение, пожалуй, у них вызывают моменты вроде этого. Вместо того чтобы находиться в больнице и переживать по поводу размножающихся в чужих организмах бактерий и лекарствах-убийцах, я бы могла обсуждать какой-нибудь роман с заинтересованной студенческой группой.В аудитории держать все под контролем куда проще, чем в больнице, а от моей работы на кафедре английского университета Тафтса не зависели чужие жизни.

Я поднимаю глаза и вижу на сестринском посту Питера Койна. Белый халат только подчеркивает его статный вид. Он высокий и спортивного телосложения, с короткострижеными седыми волосами. Он тут же начинает шутить с нашим администратором. «Кто-то сказал, что со мной пытались связаться, но у них не было Койна ( coin – монетка, каламбур ), чтоб позвонить». Его улыбке сложно сопротивляться, хотя сам каламбур и ужасный. Администратор смеется, а он все не унимается, продолжая отвешивать не менее неудачные шутки. Как раз в этот момент санитары возвращают Шейлу к нам на этаж.

Ее привезли двое – блондин, с которым я уже виделась ранее, и невысокая женщина африканского происхождения с высокими скулами и длинными заплетенными волосами. У них обоих есть свои жизни, надежды, мечты, однако границы между нашими мирами редко когда нарушаются.

Каталка повернута от меня в сторону, так что Шейла меня не видит. Мельком взглянув на нее, я вижу пакет с аргатробаном, висящий на капельнице. Медсестра его отсоединила, подключив физраствор. Позже я проверю предписания в электронной системе и прослежу, чтобы интерн все отметил у себя.

Мне следует подойти к Шейле и объяснить ей, что происходит, однако вместо этого я украдкой показываю санитарам в сторону ее палаты. Я хочу, чтобы они вернули ее в кровать без моей помощи, потому что предпочитаю поговорить с ней после того, как все обсужу с Питером и вооружусь необходимой информацией.

Пожалуй, больничной системе следует всячески способствовать тому, чтобы пациенты как можно скорее узнавали тревожные новости.

Будь я на их месте, мне бы было неприятно понимать, что кто-то другой обладает секретной информацией относительно того, выживу я или нет, но решил ею со мной не делиться. С другой стороны, все же мне не хотелось бы, чтобы меня лишний раз пугали плохими новостями, если в них не до конца уверены.

Питер все продолжает шутить, однако я больше не могу ждать и перебиваю его: «Пойдем. Я переживаю по поводу своей пациентки».

Он перестает и смотрит на меня, тут же став серьезным. «Ее нужно положить в интенсивную терапию?»

Задумавшись ненадолго, я отвечаю: «Нет. Давление у нее в норме – состояние стабильное». Так как из-за плодящихся у нее в животе бактерий Шейле со временем будет только хуже – а больше всего мы боимся развития у нее сепсиса, – то чрезвычайно важно отслеживать ее давление. Прямо сейчас для нее хорошо, чтобы кровяное давление было нормальным или даже повышенным. Как только оно начнет падать – подобно снижению напора в садовом шланге, – мы сразу поймем, что ее состояние ухудшается.

Вместе с Питером мы направляемся в сторону палаты Шейлы. Я уже собираюсь зайти туда вместе с ним, однако студент-медик, что шел за нами следом, жестом показывает, чтобы я подошла к стоящему в коридоре компьютеру. Он хочет что-то спросить.

Ох уж эти бедные студенты. Они так усердно трудятся, чтобы поступить в мединститут, а затем попасть в больницу, однако никому нет до них дела.Частично из-за того, что никакой реальной пользы от них пока что нет – во всяком случае, на нашем этаже уж точно. Предполагается, что они должны учиться, и я уверена, что так и происходит, однако, насколько можем судить мы, медсестры, они ничего не умеют. Кроме того, в своих белых халатах, которые специально короче тех, что носят интерны, резиденты и штатные врачи, студенты мужского пола похожи на мальчиков в коротких штанишках со старинных фотографий.

Я не знаю, почему студент решил, что объяснять ему премудрости наших программ входит в мои обязанности, и обычно я охотно иду навстречу, но только прямо сейчас момент совсем неудачный. Я сжимаю свои губы, стараясь сдержать раздражение, после чего стараюсь изо всех сил придать своему лицу нейтрально-любезное выражение. Пускай сейчас он ничего и не смыслит, однако в один прекрасный день станет полностью состоявшимся врачом, и мне хотелось бы дать ему понять, что с медсестрами можно и нужно дружить.