Марк Хэддон - Красный дом

– Как ты?

Не знает. Пока она в безопасности.

– Я заблудилась. – Полуправда, но и не настоящая ложь. – Эти мужчина и женщина подвезли меня. Они хорошие.

– Ты, похоже, замерзла.

– Прости, я потеряла пальто, – покаялась она – ведь родителям придется заплатить за новое.

– Давай, заходи.

Правда в том, что те двое не просто подвезли ее, они сделали для нее гораздо больше: не только подняли на ноги, но и в каком-то смысле спасли. Дейзи не осознавала происходящее вокруг, словно пребывая под анестезией, и потеряла счет времени. На миг она подумала, что вцепилась в руку пожилого мужчины, удерживая его от падения, однако все оказалось наоборот.

В коридоре они с отцом остановились. Интересно, где сейчас Мелисса?

– Мне нужно побыть одной.

– Принести тебе чего-нибудь?

– Все хорошо.

– Дейзи?

Сдерживая слезы, она повернулась.

– Я рад, что все обошлось, – сказал отец. – Не волнуйся о пальто.

– Спасибо. – Дейзи принялась подниматься по лестнице.

Доминик смутно осознавал, что она чем-то обеспокоена и мыслями далеко отсюда, но решил не говорить об этом Анжеле: ей нельзя доверять в подобном деле. Это будет их с Дейзи секрет. Он поднимется к дочери позже и проверит, как она.

Залитые кипятком сушеные грибы источали запах немытых тел, но это был единственный известный Анжеле вегетарианский рецепт. Ей вдруг захотелось запечь для Мелиссы свиную голову – глянцевито блестящую, с яблоком во рту. Правда, это расстроит Бенджи. Сегодня Анжела сказала Доминику, что хочет домой, и на миг ей показалось, будто он согласится. Однако он тут же взял родительский тон, который использовал все чаще и чаще в последние дни.

– Ты потом пожалеешь об этом. Да и Ричард обидится. Потерпи немного.

От его правоты ей лишь стало хуже. Херес, томатное пюре… Ризотто из «Лондиса».

В кухню вошла Луиза, поставила перед Анжелой бокал красного вина и села на подоконник. В ней что-то неуловимо изменилось.

– Прости за вчерашнюю ночь.

Вчерашнюю ночь? Анжела так наловчилась изгонять воспоминания, что не сразу и вспомнила.

– Скорее, это мне следует извиняться.

– Или ни одной из нас не нужно просить прощения.

Кажется, Луиза изменила точку зрения и решила перейти на ее сторону? Она явно относится к ней теплее, чем раньше. Анжела высыпала рис в сковороду и размешала его.

– Доминик сказал, у тебя был сложный период в жизни.

– У тебя сейчас, похоже, тоже такой период? – спросила Анжела, не желая говорить ни о себе, ни о Карен.

– Так заметно?

– В аббатстве вы, кажется, поссорились.

– У меня есть прошлое. – Луизе вдруг остро захотелось закурить. Она не курила одиннадцать месяцев, а руки до сих пор иной раз казались пустыми без сигареты. – А Ричард предпочел бы, чтобы я была невинной, как юная невеста.

– А! – Анжелу затошнило при мысли о Ричарде и сексе. Потом ей стало смешно. – Бедный Ричард. – Она налила в рис воду.

– Почему?

– Прошлое так и преследует его. Я доставила ему немало хлопот тем, что не ухаживала за мамой… – Анжела усмехнулась и отпила вино.

Луизе было не до смеха.

– У него на работе ведется расследование, – сообщила она.

– Доминик что-то такое упоминал.

– После неудачной операции одна девушка оказалась прикована к инвалидному креслу. А перед тем Ричард делал ей рентгенограмму. Директор больницы отправил девушке письмо с насквозь фальшивыми извинениями. Ее семья отнесла письмо к адвокату, и теперь хирург валит все с больной головы на здоровую и пытается обвинить Ричарда.

– Что будет, если его признают виновным?

– Ричард надеется, что до суда не дойдет. Но в последние несколько дней… Люди все время ошибаются, даже честные люди.

Кровь бросилась Анжеле в лицо, ей захотелось защитить Ричарда, даже не зная всех подробностей дела. Она тщательно обдумала, как лучше проявить сочувствие.

– Надеюсь, все сложится хорошо. Для вас обоих.

Руки у Анжелы были скользкими, и она передала банку с сушеными томатами Луизе. Та отвинтила крышку. Некоторое время обе молчали.

– У нее был генетический порок развития. У Карен. Она не… Плод был нежизнеспособен. Иногда я мысленно представляю альбом с ее фотографиями. Жизнь, которую она так и не прожила. Я так ясно вижу эти фотографии…

Луиза вновь ощутила тот подземный гул, от которого ее бросало в дрожь.

– А завтра?..

– Я боюсь. – Анжела убавила температуру на печке.

– Чего?

Сквозь музыку Генделя донесся едва различимый голос Мелиссы: