Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

– У вас все в порядке? Мирно?

– Всё мирнее и мирнее, – отвечал запыхавшийся сын.

В дверь позвонили.

«Хорошо бы Дед Мороз, – подумала Анна Аркадьевна, направляясь в прихожую. – Вернее, летний чудо-производитель, который легким щелчком пальцев разрешит все мои проблемы или хотя бы часть из них. В старости, как в детстве, отчаянно хочется, чтобы кто-то добрый и волшебный тебе помог. Дети верят в сказку, а старикам надоело сражаться с былью».

За порогом стояла соседка Ольга. Поздоровавшись, протянула баночку:

– Сливовое варенье, как вы любите, с косточками.

– Проходите, Оля, попьем чайку, если вы не торопитесь.

Она не торопилась. Когда Ольга заявлялась к соседке, было два варианта развития событий. Анна Аркадьевна принимала подарок (только домашние консервы), благодарила и извинялась, что не может пригласить, занята или торопится. Второй вариант – с приглашением на чаепитие. Первый вариант мог перетечь во второй, если без слов Ольга будет изображать кручину, а непроизнесенные слова легко угадывались мне ТАК надо с вами поговорить! Нынче кручины не наблюдалось. Напротив, Ольгу распирало от какой-то радости. Ей было невдомек, что, гостеприимство Анны Аркадьевны объяснялось корыстью: «Не Дед Мороз, конечно, но может помочь в поиске комнаты для Юры».

Из всех тематик, содержаний бытовых разговоров Анна Аркадьевна более всего любила, когда один человек хвалит другого. Мы можем долго и нудно перечислять нанесенные кем-то обиды, несправедливости, давать отрицательные характеристики и делать пространные выводы о человеческой подлости, а хорошее всегда кратко: порядочный, честный, добрый. Если сбросить со счетов тосты на юбилеях, то искренне и долго, самые лучшие слова говорят о человеке на его поминках. Очень вовремя для усопшего.

Ольга рассказывала про автомобиль, который ее сын Петька купил жене Марине, про коттедж, который он выстроил в Подмосковье, про ненаглядную внучку с ангельским именем Серафима, которая носится как чертик по комнатам и лестницам. Между Ольгой – молодой женщиной четвертьвековой давности с сыном-дебилом и этой счастливой бабушкой была такая же разница, как между злой нищенкой и умиротворенной королевой-матерью.

Описывая коттедж, Ольга похвасталась его главным достоинством:

– Пять сортиров!

Анна Аркадьевна удивленно вскинула брови, и Ольга пояснила:

– Не как у того нового русского, помните, вы рассказывали?

Анна Аркадьевна не помнила, но это вполне могло быть. В грязно-пенистую пору зарождения рыночных отношений они ездили на родину Ильи Ильича. Его одноклассник, выбившийся в новые русские, затащил в свой новый дом. Участие архитектора в строительстве не просматривалось. Трехэтажный барак – бетонная коробка с окнами. Подобное здание могло быть конторой, жилым домом на несколько семей или тюрьмой (решетки на окна). Единственная ванная комната на первом этаже, а в туалет надо было ходить на улицу, по доскам, положенным в грязь, в кусты, к вонючей будке. При этом в многочисленных комнатах стояла раззолоченная мебель с парчовой обивкой в цыганском вкусе.

– Оля! Я очень рада за вас и за Петю. Вы заслужили всего того, что он добился.

– Только вам благодаря вечной памяти…

– Я еще жива, – перебила Анна Аркадьевна. – Хотела попросить у вас совета или обратиться с просьбой, не знаю, как точнее сказать. В Кисловодске, благодаря вашей протекции, я жила у очень хорошей женщины. Ее сын замечательный талантливый мальчик…

Анна Аркадьевна, с удовольствием преувеличивая достоинства Татьяны Петровны и Юры (надо чаще и больше говорить доброе о людях), поделилась своей заботой – найти на несколько месяцев комнату для Юры, желательно не очень дорогую.

И тут раздался неслышный щелчок пальцев чудотворца, невидимый взмах волшебной палочки.

– Пусть безденежно у меня в квартире живет, – сказала Ольга. – Цветы будет поливать. Мне не наездиться, а Петька по дизайну не хочет горшки перевозить на дачу, а соседка из семнадцатой квартиры, очень хорошая женщина, то перельет, то засушит, а пианистка из девятнадцатой все время гастролируется, Марь Ванна с третьего этажа через день невралгируется – думает инфаркт, «скорая» приезжает, оно невралгия, а Лена с пятого этажа…

Оля прошлась по соседям, не упомянув Анны Аркадьевны. Без умысла или упрека, искренне считая, что обращаться к Анне Аркадьевне с подобной просьбой цветы в горшках поливать – не по чину, не барское это дело.