Евгения Серенко - Волчонок

После тихого часа Нонна попросила показать им Антона.

– Антона? – удивилась директриса. – Да, конечно… Но ребёнок непростой, с характером. Даже очень с характером. Кто родители, неизвестно – его нашли в метро в возрасте двух-трёх недель, а к нам он поступил из Дома Малютки. Вот он – светленький, с синяком на щеке. Уже подрался с кем-то, не уследили».

– Как тебя зовут? – Нонна присела перед мальчиком и заглянула в настороженные синие глаза. – Скажи мне.

– Антон. А я тебя помню, ты – мама. Да?

– Да», – выдохнула Нонна и подняла на Сергея растерянные глаза.

– А я – папа, – сказал Сергей.

– А я помню, – заявил Антон, когда впервые вошел в свою комнату. – В шкафу прячется мишка, правда?

– Правда, – подтвердила удивлённая Нонна. – А коробка с солдатиками где? Дедушка тебе солдатиков подарил.

Антон пожал плечами: «Солдатиков я не помню, а мишку помню».

– Ты только не смейся, Серёжа, – сказала Нонна, когда Антон, наконец, уснул, – но у меня такое ощущение, будто я его когда-то потеряла, а теперь нашла. Может так быть? И вообще, если бы с нашей трагедии прошло не два года, а четыре – решила бы, что ребенок все-таки родился».

Мама нашла сына. А сын нашел маму.

Никому не разрешал Антон себя купать – только маме. Никого не слушался так, как маму. Ничьим подаркам не радовался – только маминым. Только мама могла уложить его спать, только у мамы он просил прощения, если провинился. Папе он разрешал с собой поиграть, с дедом соглашался пойти в лес за ягодами, но только если об этом просила мама.

– Что у тебя за секрет? – удивлялся Сергей. – Что ты ему говоришь, что он так тебя слушается?

– Не знаю… – отвечала она. – Сама удивляюсь. По-моему, он просто боится нас потерять. Как потерял когда-то.

– Тебя потерять, – уточнял Сергей. – Да я не против… хотя и обидно немного.

– Ну, где мой замечательный племяш? – с порога спросила Ира, впервые с тех пор, как в их жизни появился Антон, приехав к сестре и Серёже. – Кому привезла тетя Ира подарки?

Антон серьёзно посмотрел на нее и отвернулся.

– Антоша, – обняла его Ира, – посмотри, что я тебе привезла. Нравятся шортики? А рубашечка? – И, повернувшись к Нонне, засмеялась: – Я почему-то думала, что на детей легче шить, а столько провозилась… Ну, что ты молчишь, племяш? Нравятся?

– Нет, – хмуро ответил Антон. – Мне мама сошьёт.

– Мама? – опешила Ира. – Как же, мама сошьёт! Твоя мама всё умеет, только шить не умеет. А смотри, что я тебе еще привезла. Открой коробку, там знаешь что? Пожарная машина!

– У меня много машин.

– Ну ты даешь, племяш! А что, мама тебя не учила говорить «спасибо»?

Антон молчал.

– Антоша, – вмешалась Нонна. – В чем дело? Тетя Ира привезла тебе такие чудесные подарки! Что нужно сказать?

– Не помню, – ответил Антон и ушел в свою комнату.

– Не поняла… – удивленно протянула Ира. – Он что – всегда такой?

– Не всегда. По-моему, он просто ревнует, боится, что его куда-нибудь заберут. Он даже деда не привечает, а уж как тот старается! Помнишь, мы были маленькими, и папа читал газету? Это ж какоe священнодействие было! И чтоб мы подошли, и по газете со всей силы рукой? Даже представить страшно! А Антошке можно, и дед молчит, только мягко так объясняет, что это нехорошо… Наверное, нужно время, он просто еще не привык.

– Ну-ну… не привык. Сколько он у вас? Месяц? И не привык? Нет уж, мне такое счастье не нужно. Чтобы я приходила домой, а меня не только не встречали с радостным повизгиванием, а еще и отворачивались? Нет уж! Ну, ладно… Вы-то как?

После ужина Ира засобиралась домой.

– Зайду, попрощаюсь, – засмеялась она. – Может, племяш сменил гнев на милость?

Насупленный Антон сидел на своей кровати, а на полу лежала не распечатанная коробка.

– Антоша, – спросила Ира, – что ж ты не играешь с новой машиной? Давай вместе откроем. Она протянула руку к коробке и замерла.

– Уходи, – сказал Антон. – Ты мне не понравилась.

– Да и ты мне не очень, – не выдержала Ира. – Волчонок какой-то…

Не зря говорят, первое впечатление самое сильное. Вот уже и не бегает Антошка за мамой, как хвостик. С папой часами гоняет в футбол на заросшем одуванчиками поле. Вот и с дедом играет в шахматы, обижаясь, что дед поддаётся… а не может Ира его полюбить. И знает, что он платит ей тем же и говорит каждый раз «спасибо» за сшитую куртку или подаренную игрушку, рассказывает о своих ребячьих делах, но не забыл то неласковое «волчонок».