Олег Попцов - И власти плен...

— Антон Витальевич! — Уже успевший привыкнуть к тишине, он с удивлением увидел загоревшуюся лампочку на панели селектора. — Из приемной Тумакова звонят, разыскивают вас.

Тумакова? Это был мысленный вопрос. Фамилия Нового еще только вживалась в сознание. Реакция была замедленной, кровь отхлынула от лица. Он не мог увидеть, он почувствовал, что побледнел. Аппарат прямой связи справа. Заметил, что дрожит рука, сжал и разжал пальцы. Сухость во рту и сухость на губах. Снял трубку. В последний момент спохватился: он вряд ли узнает голос Нового. Ему ответили: «Аппарат товарища Тумакова». Значит, самого Тумакова нет. Он почувствовал внезапную усталость.

— Я вас слушаю!

Пересилил себя, заговорил:

— Это Метельников, мне передали…

— Да-да. Я вам только что звонил. — Он узнал голос помощника. Как же его зовут? — Константин Петрович просил вас подъехать.

— Когда? — Он поискал глазами бумагу, на которой можно записать.

— Прямо сейчас.

Он вспомнил. Помощника зовут Эдуард Евгеньевич. Как сказал бы Малютов, эпоха всесильных помощников. Если бы на том конце провода был кто-то из заместителей, Метельников не стал бы церемониться, это невозможно, сказал бы он. С заместителями Метельников был знаком много лет. Правда, при Новом и у замов амбиции прибавилось. У Прежнего тоже был помощник. Матерый, хитрый, но свойский мужик. До пенсии дорабатывал. Разговаривай он сейчас с ним, посоветовались бы, обсудили: зачем вызывает, какие взять материалы? Существовала отлаженная система отношений. Теперь все заново. Кто он, этот новый помощник? Что за человек? Из резвых службистов с карьерной начинкой? Из тех, что душу с приходом на место службы перекладывают в сейф и держат отдельно? Как с ним разговаривать?

— Есть определенные сложности… — Метельников откашлялся. Он думал, стоит ли сказать про банкет. Помощник мог не знать. Но помощник знал и воспользовался заминкой в разговоре.

— Понимаю и сочувствую, — сказал помощник. — Поздравляю вас с юбилеем. И тем не менее обязан повторить настоятельную просьбу Константина Петровича быть у него в семнадцать десять. Если у вас какие-либо трудности с транспортом, я пошлю за вами машину.

Этот службист, судя по голосу, непробиваем. Хотелось назвать помощника мальчиком и видеть в нем мальчика. Метельников был зол, он чуть было не сказал: «Какая разница, приму я главк сегодня или завтра утром?» Невелика радость, чтоб преподносить ее как подарок юбиляру. Они считают, что облагодетельствовали меня. А я возьму и откажусь. Зачем мне нужен этот главк? Словно желая испробовать твердость железного мальчика, Метельников спросил:

— Константин Петрович у себя?

Помощник имел четкие инструкции, он мог ответить коротким «нет», исключающим всякие объяснения. Но годится ли такое «нет» в разговоре с Метельниковым? «Он прощупывает меня, — подумал помощник. — Он хочет подловить меня, сыграть на моей неопытности — я не решусь соврать». Он намерен продемонстрировать мне свою независимость. Телефонный аппарат под рукой. Несколько поворотов диска и категорическое «нет» превратится в дым. Если бы только… Хотя и того достаточно. А неприятности, а разладившиеся навсегда отношения. Сегодня Метельников — генеральный директор, а завтра…

— У себя, — ответил помощник.

— В таком случае…

Помощник опять не дал договорить Метельникову.

— У Константина Петровича делегация. За вами прислать машину?

— Не надо, — отрезал Метельников. Наверняка врет, никакой делегации у Нового нет.

До назначенного времени оставалось двадцать минут. Он дотянулся до аппарата прямой связи. Так и сидел в неудобном положении, не снимая с аппарата руки. Чего он ждал, о чем думал? Ну, позвонит, всех утешений — обманул его помощник или не обманул. Ехать все равно придется. И все-таки, чтобы неповадно было, набрал нужный номер. Зуммер вызова повторился несколько раз. Похоже, не соврал. Метельников не успел обрадоваться этой мысли.

— Аппарат товарища Тумакова.

Метельников узнал голос помощника, положил трубку. До назначенного времени оставалось восемнадцать минут. Он еще успел позвонить жене, предупредил ее, сказал, что пришлет за ней машину, что вынужден задержаться и приедет прямо на банкет. Она спросила: «Что нибудь случилось?» Он успокоил ее: «Текущие дела».

Сейчас он сидел в машине и недоумевал: откуда вдруг неприятный прилив беспокойства? Последнее время он жил ожиданием этого вызова и теперь, когда факт разговора можно считать почти состоявшимся (его ждут!), достаточно отчетливо представлял его суть и старался ответить, как ему казалось, на самый главный вопрос: является ли назначение на главк повышением? Формально, в ранговом перечне, начальник главка — его непосредственное начальство. А по сути большинство принципиальных вопросов Метельников решал, лишь советуясь с главком, но никогда или почти никогда не зависел от их окончательного да или нет. Тому были свои объяснения. Главк возглавлял Голутвин, и Метельникову прощалась чрезмерная самостоятельность. Павел Андреевич позволял ему не соглашаться с собой, он полагал, что такая несговорчивость имеет свою неоценимую пользу. Он охотно поддерживал мнение о Метельникове как о человеке талантливом, но трудном, если не сказать, строптивом. Метельников таких подробностей не знал, точнее сказать, не вдавался в суть своих отношений с главком. Догадывался, что в ведомстве его чтут, однако предпочитают, чтобы он ходил по соседним коридорам.