Джастин Пол - Дорогой Эван Хансен

Но они этого не делают. Возникает хаос, никто не пользуется поворотниками, не останавливается на перекрестках и не уступает дорогу пешеходам. Зеленый свет еще не зажегся, а водитель машины сзади уже гудит тебе. На трассу выбегают животные, за поворотами поджидают копы, а водители пялятся в телефоны. Это чудо, что кто-то добирается туда, куда ему нужно, не причинив вреда себе или другим, ведь многие самые страшные вещи на свете – паралич, увечье, черепно-мозговая травма, смерть, утопление, отсечение головы, стирание в порошок, сожжение, истечение кровью в ожидании помощи – могут произойти в автомобиле.

В день теста на вождение я заперся в ванной комнате. И слышал, как мама громко говорила по телефону: «Ну как можно не мечтать о водительских правах?» Она разговаривала с папой и пыталась всучить мне трубку. «Папа хочет поговорить с тобой». Я ненавидел ее за то, что она ему позвонила.

Когда я наконец отпер дверь, то увидел, что мама плачет.

– Так не может продолжаться, – сказала она. – Ты не должен чувствовать себя как сейчас. Ты хочешь, чтобы тебе стало лучше?

Я, должно быть, ответил «да», потому что спустя неделю впервые пошел к доктору Шерману. Несколькими месяцами позже, с помощью приятеля-антидепрессанта, я получил права. Хотя так ни разу и не воспользовался ими. К счастью для меня, мы не можем позволить себе вторую машину.

Мерфи живут в новой части города, где дома больше, лужайки шире, а подъездные дорожки длиннее. Автобус проезжает мимо центрального входа в парк Эллисон, и я вижу хорошо подсвеченную надпись ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, которую я так долго чистил и подновлял летом. Мне было известно, что Зо живет неподалеку от парка, но где точно, я не знал. Я мог переходить ее улицу каждый день, когда шел на работу, и не иметь об этом никакого понятия.

За то короткое время, что я шел от автобусной остановки, мои подмышки взмокли, а бумага, в которую был обернут букет, превратилась во что-то кашеобразное. На крыльце я развернул цветы, сделал из бумаги комок и сунул в карман брюк.

Дом Мерфи мирно расположен между двух прекрасных буков в конце широкого тупика. Передняя дверь выкрашена в необыкновенный красный цвет. Нужно позвонить. Но по какой-то причине рука не поднимается. Эти цветы предназначены Зо в знак моего к ней расположения или чего там еще, но вместо этого я отдаю их ее маме, ведь она потеряла сына. Единственная причина, почему я здесь, заключается в том, что здесь нет Коннора. Какие чувства мне следует испытывать по этому поводу?

Я слишком занят тем обстоятельством, что не могу позвонить, и едва замечаю, как дверь распахивается и появляется мама Коннора со смущенной улыбкой на лице.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

– Доброй ночи. То есть я хочу сказать, добрый вечер, миссис Мерфи.

– Входи. И, пожалуйста, называй меня Синтией.

Отдаю ей цветы.

– О, очень мило с твоей стороны, Эван. Спасибо.

Она притягивает меня к себе и обнимает немного дольше, чем положено. Я боюсь, что она может услышать, как колотится у меня в груди сердце, готовое выскочить наружу. А затем через ее плечо вижу Зо, спускающуюся по лестнице. Не в пример своей матери она не выказывает удовольствия при виде меня. По ее глазам можно сказать, что ей известно, кто я есть – изрядный лжец, а также дурак, потому что согласился прийти сюда сегодня.

Посередине стола стоит ваза с яблоками. Такими блестящими и идеальными, что я подозреваю, будто они ненастоящие. Но, протаращившись на них десять минут, убеждаюсь: их можно есть.

Еда на моей тарелке также выглядит съедобной. Но мне тяжело дышать, не то что глотать. Пытаюсь поддеть зернышки риса так, чтобы они оказались между зубьями вилки, – эту небольшую игру я затеял, желая потянуть время.

– Здесь жарко, – говорит миссис Мерфи, обмахивая себя рукой. – Вам тоже?

Я плавлюсь от жары, но держу рот закрытым.

– Для сентября слишком душно, – отзывается мистер Мерфи. – Я могу включить кондиционер, если хотите.

– Нет, все хорошо. – Миссис Мерфи прикладывает к голове салфетку.

Зо ни слова не сказала с тех пор, как я здесь появился. На прошлой неделе мы наконец-то поговорили после стольких лет (дважды!), а теперь похоже на то, что первые два раза окажутся и последними. Я думал, она сегодня будет в школе – понедельник же, но она опять там не появилась. Гадаю, а вернется ли она туда вообще.

Мистер Мерфи поднимает большое блюдо:

– Кто-нибудь хочет еще цыпленка?