Джастин Пол - Дорогой Эван Хансен

Смотрю на свою руку. И как, интересно, я буду подтягиваться? У меня едва получается это с двумя здоровыми руками. А с гипсом тем более ничего не выйдет. То же самое с отжиманием. Похоже, мне не придется делать ничего такого. Наконец-то гипс обнаруживает свою положительную сторону.

Мисс Бортел завершает вступительную речь, я подхожу к ней и показываю на гипс. Ей явно неприятно смотреть на меня, словно то, что она просто стоит рядом с моим мягким, ущербным телом, может оказать пагубное влияние на ее мускулы. Должен признать, что мисс Бортел в отличной физической форме, особенно для своего возраста – она, вероятно, старше моей мамы. Но все же немного несправедливо, что она судит меня, не зная точно, как я сломал руку. А что если я свалился с крыши, когда строил приют для бездомных? Или же дрался с каким-нибудь расистом.

Мисс Бортел спрашивает:

– У тебя есть справка об этом? – Об этом.

– Справка? – не понимаю я.

– Справка от врача.

– Думаю, мама послала ее по электронной почте в дирекцию.

Она бормочет что-то невнятное. Но, вздохнув, отправляет меня на трибуны. Несколько ребят схожего с моим телосложения наблюдают за происходящим с завистью.

У меня получилось увернуться от пули, но настоящий стрелок все еще не прибыл. О'кей, наверное, мне не следует шутить на тему стрелков или даже думать о них, но как это сделать? Мы проходим специальные учения на случай, если подобный тип действительно появится в школе. Согласно статистике, обычно это не аутсайдер, а один из учеников. Иногда я представляю, кто из нас войдет в дверь. Это делается методом исключения. Прежде, когда я перебирал кандидатуры, то, должен признаться, порой останавливался на Конноре Мерфи.

Честно говоря, я не считаю, будто он на такое способен. На самом-то деле – он не жестокий парень. Правда, он ударил меня вчера за ланчем, но это было просто недоразумение, как и в случае с моим письмом. Но опять же, люди всегда думают о чем-то чудовищном до того, как оно случится. А потом говорят: О, у меня было такое предчувствие . Откуда мне знать, на что способен другой человек? Я до сих пор понятия не имею, на что способен я . И часто удивляю сам себя.

В девятом классе мы с Коннором учились вместе. Помню, он много плакал. И я не знал почему. Но не удивлялся, когда он начинал это дело. Все это было давным-давно, и Коннор изменился. Может, следует отыскать его и поговорить с ним. Он непредсказуем, но не невменяем. Я так считаю. Если я объясню, что это за письмо, вдруг он согласится оставить все в тайне.

Смотрю на часы за баскетбольной корзиной. Школьный день практически подошел к концу, а самое худшее – еще впереди. Но, может, на этот раз я действительно должен внять совету доктора Шермана и выбрать оптимизм. Коннор мог сунуть мое письмо в мусорку сразу, как прочитал его. Почему я вообще считаю, будто ему есть до меня дело? Существует вероятность, что он где-то курит траву и совсем забыл о моем существовании.

И это звучит очень славно. Только вот не объясняет одну вещь: где Зо?

Очевидно (возможно), дело было так: Коннор показал ей письмо и убедил ее, что я – гадкий сталкер, и они поехали в суд, чтобы запретить мне подходить к ней ближе, чем на определенное расстояние. Они думают, я представляю угрозу. Я! Смех, да и только.

Если все обстоит иначе, то все равно ситуация не сулит ничего хорошего. Когда звенит последний звонок, я игнорирую автобус и иду домой пешком, пытаясь прогнать из головы все ужасы. И не помню, как добираюсь до дома.

Следующий день проходит почти так же, но хуже в том отношении, что мои страхи накапливаются. Коннора Мерфи по-прежнему нигде не видно. Иногда мне кажется, что он все же явится в школу и уничтожит меня своим безразличием, а в другие моменты я проникаюсь уверенностью в том, что сам раздул историю с письмом до немыслимых размеров. Весь день то наступает конец света, то жизнь продолжается.

Я снова дома, и ни один из моих привычных способов бегства от реальности не работает. Обычно я смотрю множество фильмов. В идеале документальных – об одиночках, маргиналах, первооткрывателях. Подайте мне культовых персонажей, загадочных исторических деятелей, почивших музыкантов. Мне нужны люди с редкими заболеваниями и необычными способностями. Я хочу смотреть на человека, которого не понимали при жизни и осознали, что он был гением, лишь по прошествии какого-то времени. Один из моих любимых документальных фильмов посвящен няне по имени Вивиан Майер: она была величайшей фотохудожницей, но узнали об этом только после ее смерти.