Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— Ты пока покушай, а потом чаю попьем, — сказала Акулина Антону. Антон подвинулся ближе к столику и принялся за еду, откалывая застывший жир острым концом охотничьего ножа. Вытопленный жир, извлеченный путем долгого кипячения из дробленых костей оленя, лося, барана, очень вкусный и питательный. Его едят с отварным и вяленым мясом. А имрын ( вытопленный жир ) вкусный, аж во рту тает, когда его с горячим мясом ешь. Кэлками с Акулиной, чтобы гостя не отвлекать от еды, ведут пока между собой разговор о своих сугубо хозяйских делах.

«Да что же это я. Ем и ем, будто сутки голодал», — подумал Антон, вытирая рукавом замшевой камлейки вспотевший лоб.

— Вы в Камешках-то долго будете? — спросил Антон.

— Долго в селе задерживаться не будем. Распутица может застать. Сдадим пушнину, получим расчет, кое-какие покупки сделаем, и обратно в путь-дорожку. В бригаду к Павлу Мургани возвращаться будем. А так бы кочевали потихоньку вместе с вами. Но увы… — ответил Кэлками Антону, пожимая плечами.

— Распутица — дело гиблое, раскиснет снег, как каша, хоть плачь. Ну что ж, в Камешках встретимся. За вами, Кэлками, нам не угнаться, уж больно быстро вы кочуете. Зимой еще, когда пастухи в Камешки ехали, они сказали, что в верховьях Хайка-мычака наледь поперла у прижима под скалой, ну где лабазы и старые вешала кочевников стоят.

— Да знаю те рыбацкие стоянки. Сколько помню, каждую зиму там наледь разливается.

— Ну так вот, все нарты обледенели и сами набродились, благо погода после оттепели была теплая. Поэтому на обратном пути через Хайкамычак уже не пошли, а с Хякитанди повернули на Алдыркачак, чтобы спускаться по Долгычану. Вот на их дороге мы и стоим. Вобще-то я хотел по Хайкамычаку пройти, но побоялся. Там места положе и ровнее, меньше дорогу задувает, чем по Долгычану, — говорит Антон. — Кстати, вам свежего мяса принесли?

— Да, принесли, принесли, Антон, спасибо, — ответила Акулина.

— Благодарю за чай, надо идти, поздно уже, пока доберусь до палатки, полночь наступит, — пошутил Антон, выходя из палатки.

— Будем и мы укладываться, день хлопотным был. Ты, наверно, устала? — спросил Кэлками жену.

— Немного, от самой стоянки с седла не слезала. Соседи нам кипяченую воду принесли, дрова, а что мы с тобой? Только палатку поставили, поэтому и не очень устала.

— Завтра рано будем вставать, местами дорога заметена наверно. Тосапкана оседлаю, отдых Поктрэвкану нужно дать, — сказал Кэлками, ложась спать.

— Я пока на Иранде буду ехать, он спокойный и сильный, — ответила Акулина засыпая.

Кэлками проснулся внезапно, услышав какой-то отдаленный шум, голоса. Вроде как люди по дороге ходят. Ранним морозным утром в природе слышимость прекрасная, особенно когда человек привыкает к тишине. Кэлками хорошо выспался, за ночь ни разу во двор не выходил, хотя много чаю пил вечером. Неужели проспал? Ветра вроде нет, палатку бы трепало. Не понятно. Не вылезая из спальника, Кэлками затопил печку. Акулина тоже заворочалась.

— Что, уже утро? — спросила она.

— Да соседи тоже встают, слышно, — ответил Кэлками и стал одеваться. Поставил чайник и кастрюлю на печку и вылез из палатки. Уже светало. Слышно, как ссорятся собаки в стане Антона. В ближней палатке сквозь изношенную стенку просвечивается свет. Кто-то в малюсенькой пристройке перед выходом из палатки разжег костерок, чтобы на открытом огне быстрее сварить еду себе и, может быть, собакам. Охотники торопились. Кэлками вернулся в палатку и отставил на талые ветки закипевший чайник. Акулина уже сворачивала полог.

— Зачерпни в кружку теплой воды, чтобы умыться, — велела она мужу, выходя во двор.

— Послушай, а соседи-то все уже поднялись, — сказала Акулина, расставляя чашки.

— Ну да. Всем хочется быстрее приехать в село и сдать пушнину. По людям соскучились, оно и понятно, полгода по тайге мотались, — говорит Кэлками, с аппетитом уплетая рисовую кашу, обильно заправленную внутренним жиром дикого оленя.

После завтрака быстро сняли палатку и увязали вещи. Утренняя заря ярко разливалась на востоке. Как сказал вчера Илани, без хлопот окружили и согнали стадо в кучу, где были натянуты арканы, и быстро одели уздечки. Кэлками оседлал Тосапкана, хотя решил сам вести караван на лыжах, чтобы ускорить движение, а Тосапкан будет идти налегке.

Зимнюю дорогу, пробитую пастухами, хорошо было видно, хотя в открытых местах ее замело. Олени не проваливались и шли хорошо, ибо снег по дороге утрамбовало жесткой поземкой. Кэлками на лыжах вел верхового оленя Тосапкана, за которым тянулось несколько груженых оленей. Основной семейный караван вела Акулина, восседавшая на рослом учике Иранде. Кэлками оглянулся назад. Длинная вереница вьючных оленей растянулась по дороге. Некоторые охотники шли на лыжах, ведя за собой, как и Кэлками, груженых животных. До перевала, как и говорил Антон, караван дошел быстро. Перед подъемом на перевал Алдыркачак ( стрельбище ) Кэлками остановился и, привязав оленей, скатился навстречу Акулине.