Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— Ну еще бы, конечно, далеко не стала уходить, чуть ниже устья Авлынди в ивняке петли поставила и тут недалеко, за оленями, еще несколько насторожила.

— Хотел поудить, но поздно стало. Завтра все равно надо будет рано вставать, хлопот будет много. Пока капканы да снасти проверим, потом мне надо будет еще и поудить, а уже послезавтра будем трогаться в путь. Расстояние впереди у нас большое, хотя уже промышлять белку нам не надо, — проговорил Кэлками, прихлебывая чай из блюдечка.

— Да, за зиму мы соскучились по людям. Хочется наговориться, повстречаться со своими близкими, — сказала Акулина.

Перед сном Кэлками вышел из палатки; вековой лиственный лес, приютивший палатку охотника, дремал в ночной тишине. Звезд не было видно, облака полностью заволокли небо. Захватив охапку дров, он вошел в палатку.

— Потеплело, наверное, снег будет. Ветра нет, тихо, — сказал Кэлками Акулине. — Если немного припорошит, то это хорошо, пусть землю освежит. А затяжной снегопад нам ни к чему — говорит Кэлками.

Акулина тем временем доливала чайники свежей водой.

— Ух-фуф-ш! Ух-х-ф-ш-ши! — раздалось вдруг над палаткой. От неожиданности Акулина выронила ковшик из рук. Кэлками вскочил на колени.

— Кто это? — спросила Акулина.

— Да умыл (филин) проклятый, нашел где ухать, — в сердцах выругался Кэлками.

— Ух-х-х! Фу-ш-ши-и… Фуф-ш, — снова раздалось над головою. Это был жуткий, холодящий душу шипящий голос ночной птицы.

— Да ты, Ако, не бойся, это умыл решил нас попугать. Как бы не так. Жаль, что темень, — сказал Кэлками, на ходу заряжая охотничий карабин и выбираясь наружу.

Громкий выстрел разорвал ночную тишину. Пуля с треском ударилась о вершину высокого дерева, откуда ухал филин. Вторая пуля с пронзительным визгом прошлась по мерзлым веткам и улетела высоко над рекою. Кэлками зачехлил карабин и поставил в углу палатки.

— Когда заухал филин, я с испугу даже ковшик выронила, — засмеялась Акулина.

— Где-то он тут недалеко живет. Нечасто они подают голос, но бывает это обычно весною, — говорит Кэлками. — Крепко я его напугал, наверное, на ту сторону Омолона улетел, — сказал он, грея руки над горячей печкой. — Ладно, поздно уже, укладываться будем, а мясо пусть варится, — сказал Кэлками, подбросив дрова в печку. Не успел он положить голову на подушку, как послышалось верещание. За ближним ручьем, где Акулина днем поставила петлю, верещал заяц. Голос зайца-беляка напоминает голос младенца.

«Попался…» — подумал Кэлками. Крик зайца утих неожиданно, как и появился. Акулина уже укрылась в меховом спальнике, и Кэлками не стал ей говорить, что заяц угодил в петлю. Завтра видно будет.

Утром Кэлками проснулся от скрипа оленьих шагов около палатки. Животные, пофыркивая и постукивая копытами, суетились по двору. Стало быть, уже утро, и стадо подошло мочевину погрызть. Соли бы сейчас оленям или рыбы соленой. А что пресный ягель или летняя травка пожухлая?

— Кэлками, олени пришли. Может, напугались чего? — спросила Акулина, толкая его в бок.

— Да не толкай, слышу. Кто их напугает? — ответил Кэлкэми. — Сейчас разгорятся дрова, потеплеет, и вставать будем. Спал как убитый, за ночь, кажется, и не просыпался, — сказал Кэлками.

Умывшись по очереди из металлического ковшика, супруги сели завтракать. Поев нежного мяса выдры, которое добыл Кэлками еще на прошлой стоянке, они попили чаю с жареной мукой и стали спешно одеваться, чтобы отправиться по своим делам.

— Все петли сними, а то еще забудешь. А я за капканами пойду. Завтра кочевать. Надо успеть еще и рыбки поудить. А ты знаешь, вечером на твоей петле заяц кричал, наверняка попался, — сказал Кэлками.

— А почему меня не разбудил? — спросила Акулина.

— А зачем будить, может, он сорвался или филин его съел, — ответил Кэлками и вышел из палатки. За ним последовала и Акулина.

Шел легкий снежок, припорошивший вчерашние следы. Олени сновали вокруг палатки, прислушиваясь к голосам хозяев.

— Хяк, хяк. Чик… чик, — замахал руками Кэлками, подальше отгоняя животных. «Чего доброго, еще муку раздербанят, крупу съедят. А то понадейся на этих друзей…» — подумал Кэлками, надевая лыжи.

Ездовые олени, увидев хозяйку, быстро окружили ее в надежде получить лакомство. Каждому из них Акулина сунула в рот по ломтику белки и по пластику рыбьей чешуи и, захватив лыжи, пошла по застывшей лыжне.

Кэлками спешил, тая в душе надежду, что капканы не пусты. Слишком старательно он вкладывал вчера, когда ставил их в холодной воде, свое мастерство, чтобы сегодня улыбнулась ему удача, ибо по пути ему уже не придется поохотиться, тем более на выдру. И сроки промыслового сезона на исходе.