Кэтрин Сэнтер - Уходи и будь счастлива

Я прочитала на их лицах, что не смогла убедить их.

Но это было неважно.

Необходимость найти силы продолжать жить дальше заставила меня найти занятие, достойное того, чтобы жить. Я никогда не скажу, что катастрофа была хорошим событием в моей жизни. И я никогда, никогда не соглашусь с тем, что все случается с какой-то целью. Как и все трагедии, моя была бессмысленной.

Но одно я знаю наверняка: чем сильнее стала моя способность чувствовать горе, тем сильнее стала моя способность испытывать радость.

И я продолжила:

– И вот то, чего вы не знаете – не можете знать, пока жизнь не выбьет из вас все дерьмо. Я стала лучше после всего, что со мной произошло. Я стала лучше, став инвалидом.

И это было правдой, которая одновременно успокоила меня и в то же время взволновала.

Я испытывала настоящий триумф.

До тех пор, пока невеста Чипа не бросила на меня скептический взгляд.

Чипа я, похоже, тоже не убедила.

– Ты говоришь, что движешься вперед?

– Да.

В его глазах был вызов.

– Значит ли это, – спросил он, – что ты встречаешься с кем-то?

Серьезно? Было ли это единственным определением движения вперед? Разве не было возможности стать лучше, быть счастливой, жить чудесной жизнью в отсутствие романтических отношений? Разве влюбленность – это единственное условие для счастья? Я не была заядлой феминисткой, но его вопрос оскорбил меня. Я испытывала искушение весь вечер читать ему лекции о том, что женщины не нуждаются в том, чтобы их ценность определяли мужчины. Нелепость! Узколобость! Консерватизм!

Еще секунда, и я сказала бы ему это.

Но в этот момент мы услышали голос:

– Подождите! Не отплывайте!

Услышав это, я заметила, что рабочие на причале уже отвязали лодку и мы стали удаляться от берега.

Все повернулись, услышав этот голос, и один из рабочих закричал по-фламандски, что, как я догадалась, означало:

– Постой! Еще один!

Одинокий мужчина в смокинге поспешно спускался по ступенькам к лодке.

Мужчина, который издали показался мне немного похожим на Яна.

Мужчина, который казался все больше похожим на Яна по мере того, как приближался к нам.

А потом оказалось, что это на самом деле был Ян.

Мой Ян! Не в Эдинбурге. Здесь. В Брюгге. Бегущий, чтобы успеть сесть в лодку, направляющуюся на банкет по случаю свадьбы Чипа. В смокинге.

Ян. Очевидно, намеревавшийся незваным явиться на торжество.

Я видела его, но он меня не замечал. Он был слишком занят, чтобы успеть добежать до лодки и при этом выглядеть убийственно красивым.

Я была готова признать, что при виде Чипа и Тары я взволновалась. Но я не знала значения этого слова, пока не увидела Яна, сбегавшего по ступенькам.

У меня перехватило дыхание.

Если бы я могла отвести глаза в сторону, я начала бы искать местечко, где могла бы спрятаться.

Но я не могла отвести от него глаз. Я смотрела на его короткую стрижку, на его смокинг, обратив внимание, что европейские мужчины носят более облегающие брюки, чем американцы. Словно они сели после стирки.

Но это было очень сексуально.

Потом Ян перепрыгнул через деревянный турникет и побежал по причалу. Нет, не побежал – помчался, полетел по нему вслед за отчаливавшей лодкой.

Расстояние между лодкой и причалом было не меньше трех футов, но Ян не колебался.

Он прыгнул с края причала и приземлился на единственное свободное место в лодке – примерно в трех дюймах от моих коленей.

Это было невероятно круто – как в фильмах про Джеймса Бонда.

Ян поднялся и повернулся к сидевшим в лодке.

– Надеюсь, эта лодка везет нас на банкет, – сказал он.

Этот голос . Этот акцент – я снова слышала его спустя столько времени. И я почувствовала, что таю, как теплое масло.

Лодочник крикнул что-то сердитое Яну на фламандском – полагаю, что-то вроде «Не умно, парень! Ты когда-нибудь разобьешься до смерти!», в то время как все гости наградили его одобрительными возгласами. Ян отряхнул свой костюм, извинился перед лодочником, помахал в знак благодарности за поддержку гостям, а потом стал оглядываться по сторонам, обнаружив, что свободных мест в лодке уже нет.

И в этот момент лодочник ткнул в него пальцем, как бы говоря: «Сядь, приятель!» – а потом указал на свободное место рядом со мной.

Ян повернулся и в этот момент увидел меня.

Наши глаза встретились.

Если бы можно было умереть от напряжения чувств, это случилось бы со мной в тот момент. Но я не могла. Как и не могла дышать, не могла думать. И, судя по выражению лица Яна, он испытывал то же самое.