Салли Уилбрик - Будь счастливой

Бедное дитя! Алан Велтон всматривался в бледное лицо девушки, поразившей его воображение. Три дня назад он заехал по семейным делам к старшему брату в клинику, где тот работал ведущим хирургом. В кабинете Майкла не оказалось, и Алан пустился на поиски, поднявшись на этаж, где находились операционные. Там в коридоре на него сзади едва не наехала каталка, на которой везли юную девушку, только что доставленную с места происшествия. Около дверей операционной санитары замешкались, и подошедший следом Алан сумел разглядеть пострадавшую.

— Что с ней? — спросил он у санитара.

— Машина сбила на Тридцать шестой улице.

Каталку завезли внутрь, и двери операционной закрылись. Алан успел заметить, что Майкл находится там, и прошел в холл дожидаться его. Сидя в мягком кресле, он достал из портфеля папку с документацией по очередному делу, которым ему предстояло заниматься. Сосредоточиться никак не удавалось, перед глазами стояло бескровное лицо девушки на каталке. Темно-каштановые волосы разметались, на лице мелкие кровоточащие порезы. Алан часто видел в этих коридорах жертв уличных происшествий, но ни разу не испытывал ни к кому такой пронзительной жалости, какую вызвало у него это юное создание.

— Считай, что ей повезло, — ответил Майкл Велтон на вопрос младшего брата о состоянии пострадавшей. — Всего лишь сотрясение мозга и многочисленные порезы на всем теле, включая лицо. Большая кровопотеря. Ее отбросило на кучу строительного щебня. Но кости целы. Будем надеяться, что внутренние органы не очень сильно пострадали.

— Кто она? — спросил Алан, не скрывая внезапно вспыхнувшего интереса к пациентке брата.

— Неизвестно. Полицейские не нашли в ее сумочке никаких документов. Сумочку они передали нам. Действительно, в ней только стандартный женский набор, который необходим, когда у этих куколок заблестит носик.

— А сама пострадавшая что сказала? Или она под наркозом?

— Нет, она все еще без сознания. Швы я накладывал под местным наркозом. Представляешь, больше тридцати швов пришлось наложить. Порезы небольшие, но глубокие. А почему она тебя так заинтересовала?

Тогда Алан не смог ответить брату. Он и сейчас не понимал, почему его так взволновала эта девушка. Шел третий день ее пребывания в клинике, а сознание все не возвращалось к ней. Вдруг она никогда не выйдет из состояния комы? — с тревогой подумал Алан, стоя рядом с ее кроватью в боксе реанимационного отделения. За два дня он успел разглядеть, что девушка необычайно красива. Даже маленькие швы, которые наложил его брат, и ссадины не смогли изуродовать ее лицо. Тонкие черты, нежные скулы под кожей, казавшейся прозрачной… Это лицо завораживало его. Бахрома длинных черных ресниц отбрасывала густую тень на бледные щеки, придавая красивому юному лицу трагическое выражение. Наверное, именно это привлекло его внимание с первого взгляда, и он стал навещать девушку каждый день.

— Что вы делаете в реанимации, сэр? — услышал Алан за своей спиной и обернулся.

— А вы кто? — спросил он удивленно.

Накануне он успел познакомиться с медсестрами, работавшими в отделении, но эту он не знал. Немолодая женщина со строгим лицом.

— Я новая медсестра, Даньелл Хиггинс. А вы родственник пациентки?

— Ммм… да, — не совсем уверенно солгал Алан Велтон и прочел недоверие в глазах новой сестры. — Я ее жених, — выпалил он неожиданно для себя и мысленно ухмыльнулся.

Невыносимо было даже подумать, что он не увидит прекрасную незнакомку на следующий день. Напрасно Майкл и его жена Кларенс вчера вечером за ужином подтрунивали над его внезапно вспыхнувшим интересом к пациентке. Их насмешки на него не подействовали. Действительно, родные и друзья давно отчаялись уговорить Алана жениться или хотя бы обзавестись постоянной любовницей и записали его в категорию убежденных холостяков. Он пытался объяснить Майклу и Кларенс, что в его убеждениях ничего не изменилось, что его интерес к незнакомке носит совершенно иной характер. Какой? Он и сам толком не понимал, но точно знал, что ее судьба ему небезразлична. В тот вечер, оставшись один в своей городской квартире на Седьмой авеню, он, пожалуй, впервые за последние годы внимательно стал разглядывать себя в зеркале. Тридцать пять лет — солидный возраст. Мог бы уже собственных детей иметь. Но уж слишком хорошо себя знал Алан, его эгоистического характера не вынесла бы ни одна женщина. Все силы и время он отдавал работе на юридическом поприще, что позволило ему достичь высокого положения за довольно короткий срок. У него не было необходимости заботиться о материальном благополучии: после кончины родителей ему достался солидный капитал. А недавно скончавшаяся любимая тетушка оставила ему в наследство большой загородный дом, с которым он еще не знал что делать…