Александр Григоров - Знать

- А вы, герои, бегом по автобусам и марш туда, откуда приехали. - Рёшик подошел вплотную к барьеру. - Поиграли, и хватит. Видите, до чего человека довели? - Он показал на изумленного Дюжика. - В таком состоянии он может разложить вас на атомы.

Аркадий Филиппович кивнул, хотя вряд ли понял смысл сказанного.

Услышав очередное мудреное слово (догадаться, что беда исходит от слов, у гостей ума хватило), они попятились к проспекту. Без главаря бравые бойцы превратились в стадо.

Пока противники уходили, Рёшик выкрикивал вслед теоремы из геометрии. Сколько продержится купол - неизвестно.

Выходить за него оказалось можно.

Связанного вожачка сдали охранникам парка, которые смело наблюдали за происходящим из-под карусели. Подъехала "скорая помощь", потом еще одна - врачи занимались ранеными. Нападавших след простыл, автобусы исчезли.

Последними к каретам "скорой" подошли Пользун и очкарик. Аркадий Филиппович сидел на подножке и рассказывал о драке - врачи и водитель посмеивались.

- ...как в анекдоте - гопник ночью останавливает интеллигента и спрашивает: "Слышь, чувачок, смысл жизни есть? А если найду?".

У Рёшика кровоточило плечо, он попросил перевязку, но пострадавших хватало - пришлось стать в очередь.

- Меня зовут Володя Истомин, - сказал очкарик-крепыш, - я врач, дерматолог. Ты потерпи - промоют, залатают. Подними руку... нормально, мышцу не задело. Кожа - самый большой человеческий орган.

Он вспомнил несколько историй из практики, веселых и познавательных. В компании коллег эти басни шли на ура, но Рёшик не слушал доктора, а прислонившись здоровым плечом к машине, глядел во мрак. Оттуда виднелся тусклый фонарь, возле которого недавно спорили о высоком. Над усеянным ямами проспектом лампы светили в два ряда, как бы подсказывая: именно этой, разбитой дорогой нужно идти.

- ...и тогда он говорит: "Мочки ушей растут всю жизнь". Я думал, шутит, оказалось - правда, - закончил Володя очередной анекдот из интерновского прошлого.

Подошла очередь Рёшика. Ежась, он снял футболку. Закрыл глаза, чтобы не смотреть на рану и на то, что врачи собирались делать.

- Ну и что тут промывать? - спросила дама в белом халате, щупая морщинистыми пальцами плечо Рёшика.

Он открыл глаза, покосился вниз и направо - на ключице круглел аккуратный белый шрам.

- Молодой человек, не задерживайте.

Бригады "скорой" уехали, оставив в ночном воздухе смесь запахов бензина и йода. Володя осмотрел плечо и подтвердил - рана затянулась.

Но как?!

- Подожди, - сказал Пользун, - что ты мне рассказывал, пока мы стояли у машины?

- Случаи разные. Медицинские.

- А повтори, коротко.

Истомин повторил.

- Про кожу я знал, - сказал Рёшик по пути к Володиному автомобилю. - Про мочки - тоже. Желудочный сок растворяет монеты - слышал. Тело состоит из десяти триллионов клеток - знаю. А вот то, что женщины моргают в два раза чаще, чем мужчины, - запомню.

Пользун сел на переднее пассажирское сидение, сзади охая расположился Дюжик.

- Тоже мне новость. - Истомин включил первую передачу. - То, что я тебе рассказывал, знает каждый выпускник мединститута.

- Возможно, - отозвался Рёшик, разминая плечо. - Но не каждый врач умеет зарастить колотую рану. И не каждый социолог может установить защитный барьер.

Некоторое время ехали молча, просеивая через себя новые сведения. Первым очнулся Аркадий Филиппович:

- Игорь, ты хочешь сказать, что мы с Володей - особенные?

Рёшик спросил разрешения закурить.

- Уверен, что особенных больше. Собрать бы их в одно время в одном месте и шарахнуть по мрази от души. - Он прочертил огоньком сигареты косой след.

Дюжик закрылся рукой, будто замахивались на него. Истомин прищурился и забарабанил ладонями по рулю. Пользун выбросил окурок, разрезав огоньком темноту.

Игоря привезли к подъезду. На лавочке дожидались трое.

- Как думаете, они знают дату рождения Пушкина? - спросил Рёшик.

- Только если это фамилия собутыльника, - ответил Истомин. - Рёшик, тебе помочь?

- Не надо. - Пользун вышел из машины. - Справлюсь.

Дюжик и Истомин из машины наблюдали, как трое обступили Игоря. Через закрытое стекло было слышно не очень, но поняли, что речь о деньгах - Рёшик отказался платить. Потом фраза - и трое лежат пластом.

- Выходите, Аркадий Филиппович, путь свободен, - сказал Пользун, открывая пассажирскую дверь.

Зашли в подъезд, вызвали лифт.

- Все-таки не помнят дня рождения?

Рёшик помотал головой:

- Одного Пушкина на троих хватило.