Александр Григоров: Вредно для здоровья

Виталий Терпилов спустился на первый этаж своего подъезда, приоткрыл входную дверь и сунул нос в зазор. Распахивать широко запрещалось, о чем сообщала выписка из закона, висящая здесь же, на двери. Можно нечаянно ударить того, кто подошел с другой стороны, а это — уголовное дело. Если широко открыл и никого не задел — просто административное нарушение. Убедившись, что снаружи пусто, Виталий вышел.

Первое апреля пошутило с раннего утра, не дожидаясь помощи юмористов. Вопреки ожиданиям тепла, толстые серые тучи уселись на небе, как обжоры за столиками. И ноют, роняя холодные слезы: ну когда принесут заказ? Терпилов прошел мимо детской площадки, огороженной высокими бетонными стенами, обитыми войлоком. Выходить за нее детям категорически запрещалось — вредно для здоровья: ездят машины и велосипеды, ходят пьяные, может свалиться старое дерево. Маленькие человеческие фигурки в комбинезонах, ботиках и шапочках с помпончиками, учились ходить, сразу зная, где этого делать нельзя. Тем же законом охранялись и права взрослых по другую сторону периметра. Детский плач и смех вредны для живущих по соседству граждан.

А детей в последнее время появилось много — сработал запрет на бездетность.

У Терпилова — тоже ребенок, сын, трех лет. Полгода как просится в зоопарк, посмотреть живьем на зверушек, которых видел в залистанном до бахромы на уголках страниц большом квадратном атласе. Но в зоопарк до четырех лет нельзя, опасно для здоровья. Были, знаете ли, случаи — и несчастные, и счастливые. Причем вторые проистекали исключительно из первых.

Виталий вышел из-за угла дома и влился в поток людей, идущих к остановке. Впрочем, поток подразумевает некую общность, что в данном случае не совсем так. Каждый шел сам по себе, держась на расстоянии от окружающих, как электроны от ядра атома, тем не менее, образовывая одно вещество. Никаких запретов на дистанцию при ходьбе не существовало, во всяком случае, пока. Так попросту удобней и безопасней — возмущаться и терпеть в одиночку.

Троллейбус только ушел, до следующего — минут десять, а давиться в маршрутке Виталий не любил. На это чувства достоинства у него хватало. Если не опаздывал.

Спрятался за остановку, закурил и достал книгу.

— Здравия желаю, городские смотрящие. Знаете, почему подошли?

Как все соотечественники, за новостями Терпилов следил, чтобы не пропустить очередного запрета, принятого Верховным Собранием. Сначала народ по старинке плевал на глупые законы и продолжал курить, пить пиво и материться показушно, как бы назло закону. Но государство мозгами лучших его представителей быстро сообразило, что это — отличный способ пополнить казну. Ну и самим оттуда зачерпнуть. Отслеживать финансовые махинации и трюки с налогами куда сложнее, поэтому за них брались изредка, в рамках показательных выступлений по телевизору. Сшибать мелочь с граждан руками смотрящих и оперативными решениями судов куда проще.

Миллион на Кипре попробуй заметь, а человек с велосипедом на тротуаре — вот он.

Граждане знали об этом и молчали, огораживаясь хрестоматийной логикой: не так уж часто я курю и пью пиво; а на велосипеде не катаюсь вообще. Так что проживем, главное — стабильность. И она не преминула наступить. Запреты издавались с потрясающей регулярностью, причем частота увеличивалась логарифмически. Стало нельзя ходить по левой стороне тротуара (движение в стране правостороннее), слушать музыку в наушниках (вредит барабанным перепонкам и отвлекает при переходе улицы) и разговаривать в общественном транспорте (мешает водителю, а значит, безопасности движения). Лишние разговоры вообще не поощрялись. По слухам, Собрание готовило законопроект о словесном спаме — удельном количестве слов на единицу времени. Казалось бы, удобно. Но вместе с трамвайной болтовней под закон попадали все разговоры.

— Понятия не имею, почему вы подошли, — ответил Виталий. — Если насчет сигареты, то я не на остановке.

Из-за сигарет и пива смотрящие давно не подходили. Эти запреты граждане более-менее соблюдали, но главное — мода прошла. Как и в одежде, в законодательстве и его исполнении появились новые веяния, которые принято блюсти в первую очередь. У смотрящих таковым считался запрет на объяснения.

Вежливо, но настойчиво сержант прихватил Терпилова за локоток и повел вниз по улице.

— В отделение, — только и сказал он.