Александр Григоров - Знать [СИ]

— Знаю. Сам из-за него по шапке получил от Верховного. Ему из Швейцарии звонили, беспокоились.

— Думаю, с недельку подержим, а на свободе выяснится, что у него рак или что-то такое. Остальных тупо посадим. Хотя и его можно тупо посадить, но тогда в Европе закипишуют.

— И с этим шибздиком надо решать, Ползуном. Он уже не игрок, но отпускать его «за свои» неправильно. Дар никуда не делся, кровь будет портить… Думаю, убрать по-тихому. Или, как ты говоришь, онкология.

— Можно ДТП сделать, чтобы не повторяться. Выживет — на больничке долечим.

— Вот-вот, и долечивай. Подожди с месяцок, если с ума не съедет, и долечивай. Говорят, он и так воет. Глядишь, обойдемся психушкой. Вроде живой, а по факту — овощ.

Забренчал телефон. Смык подался к выходу — не слушать же барские разговоры? Но Карп Наумович сделал губами «тпр-ру». Второй раз посмотрев на экран, — не ошибся ли в первый? — Несусвет поднял трубку.

— Мир тебе, Несусвет. Светел ли твой путь?

— Светел, как полумесяц во мгле, Назир. Спасибо, что беспокоишься.

— Беспокоюсь, метебер, беспокоюсь. В этом году будет все правильно — я получаю деньги, вы получаете топливо. Но будет ли так дальше? Я слышал, профессор-алхимик здравствует, как шахид в саду услад. Почему так?

Карп Наумович отнял трубку от уха и жалостливо посмотрел на Гошу. Тот повел плечами.

— Назир, уважаемый, ей-богу, хотя боги у нас разные, ты слишком многого ждешь от профессора. Он больной человек — шизик, а не физик. Что такого он сделает нашему договору? В конце года подпишем новый.

— Я слышу насмешку. — Голос стал тверже, появились крепкие, как дамасская сталь, ноты. — Мол, сидит в горах ишак и не знает, что такое атомная физика. Это не так, бача. Я читал статьи профессора. Если он сделает свою установку, нам будет не о чем говорить — топливо уйдет в прошлое, как в песок вода.

— Пусть сделает. Сколько времени пройдет, пока мир осознает и внедрит новшество? Десятки лет. Мы успеем купить его, прежде чем люди перейдут на атомную энергию.

— Ты снова говоришь, как с ребенком. Я звоню тебе по аппарату, о котором десять лет назад назад никто не мечтал. Наука идет быстрее политики.

— Но только не здесь.

— Правильно, Несусвет. Мы уничтожаем науку, чтобы она не уничтожила нас. Но люди устали платить за дорогой бензин, движущий мотор всего на тридцать полезных процентов. Рано или поздно откажутся от нефти. Я думаю, скорее рано. Твой профессор вредит бизнесу. Ты ошибся, не убрав его сразу. Теперь работу могут продолжить в Европе, а там нет вредителей вроде тебя. Исправь ошибку или придется исправить тебя.

— А с кем будешь тогда иметь дело?

В трубке сдержано рассмеялись.

— С тем, кто придет вместо.

Несусвет скорчил рожу.

— Я понял тебя, Назир, постараюсь исправить.

— Постарайся, Несусвет. Очень постарайся. А чтобы совсем получилось, говорю тебе, что завтра к вам прилетит англичанин, из ядерного центра в Кулхэме. Не знаю, зачем, но что-то подсказывает — без твоего профессора не обойдется. Досье и рейс — у тебя в почте. Англичане, сам понимаешь, народ хваткий.

— Спасибо, Назир, ценная информация.

— Я с дешевым дела не имею. Помоги тебе Аллах. Или во что ты там веришь.

Трубка коротко запищала, Несусвет спрятал ее в карман. Не спеша сделал круг по кабинету под раболепным взором Смыка. Потом вернулся к столу, спокойно открыл ноутбук и минуты три возился с клавишами. Вялым движением сложил его и запустил в стену.

— Почему интернет не работает, б…?!!

Гоша сорвался с места, образовав зону турбулентности, и побежал к системному администратору. Карп Наумович отпил полстакана йогурта и выплюнул на пол.

Меня зовут Мирослав Огнен, и я нахожусь в центральном офисе канала «Оупенинг». Поднимаюсь на третий этаж и сажусь в приемной начальника департамента Брауна Хартсона. Секретарь объявляет мое имя по селектору, на том конце просят подождать. Но тут же вызывают, будто в первый раз не расслышали. Захожу в кабинет, из-за стола привстает Хартсон и коротко кланяется. На нем серебристого цвета брюки и рубашка с закатанными рукавами. Пиджак висит на стуле, поверх него мертвой змеей обвис галстук.

Личный кутюрье, возможно — жена, заранее разработал стиль. Дескать, будет жарко — сними пиджак и закати рукава вот досюда. А пиджак повесь вот так. Сверху — галстук, вроде, небрежно… Да-да, под таким углом к спинке. Теперь ты занятой босс, а не перегретый клерк.

— Здравствуйте, сэр Огнен. Чаю?