Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая

Въ это время, въ Англіи находилось много Французскихъ роялистовъ, которые, не желая возвратиться во Францію или будучи исключены изъ общаго прощенія, считали Наполеона своимъ личнымъ врагомъ и главною препоною къ возстановленію Бурбоновъ, къ чему, если бъ только не онъ, то Французскій народъ показалъ бы болѣе расположенія, нежели въ какую бы то ни было эпоху съ начала Революціи. Сіи роялисты нашли ревностнаго защитника своего дѣла въ Г. Пельтіе, который, будучи самъ эмигрантомъ и усерднымъ роялистомъ, обладалъ тою живостью ума и быстротою сужденіи, которыя въ особенности нужны для повременныхъ изданій. Онъ возсталъ противъ демократовъ при началѣ Революціи въ сочиненіи своемъ: Дѣлнія Апостоловъ, въ которомъ такъ успѣшно осмѣялъ и обругалъ поступки, притязанія и правила тогдашнихъ владыкъ, что, по словамъ Бриссота, онъ одинъ больше повредилъ дѣлу Революціи, чѣмъ всѣ союзныя арміи вмѣстѣ. При настоящихъ обстоятельствахъ, онъ началъ издавать въ Лондонѣ еженедѣльный журналъ на Французскомъ языкѣ, подъ названіемъ: L'Ambigu (Двусмысленный). Въ заглавіи листа была виньетка, изображающая голову Наполеона на тѣлѣ Сфинкса. Въ слѣдствіе сдѣланнаго на сіе издателю замѣчанія, но выпускѣ двухъ или трехъ номеровъ, Сфинксъ явился безъ головы; но со всѣми консульскими символами, и продолжая симъ намекать, какъ на Египетъ, такъ и на двуличность Перваго Консула. Страницы сего журнала наполнялись жестокими выходками противъ Бонапарте и Французскаго Правительства; и какъ онъ весьма понравился по согласію духа онаго съ чувствами Англійскаго народа, то и нашелъ многочисленныхъ читателей.

Эти сатиры и ругательства, изрыгаемыя Англійскими и Англо-Французскими журналами, не могли не раздражить того, который былъ главнымъ оныхъ предметомъ. Въ Англіи мы такъ привыкли къ безпрестаннымъ нападкамъ повременныхъ изданій на самыхъ безвинныхъ и достойнѣйшихъ уваженія особъ, что мы бы пожалѣли о глупости того человѣка, который, не заслуживъ такой брани, обратилъ бы на нея болѣе вниманія, чѣмъ на лай собакъ, раздающійся при малѣйшемъ шумѣ. Но это равнодушіе пріобрѣтено нами, частью чрезъ привычку, а частью по увѣренности, что эти преходящія оскорбленія нисколько не дѣйствуютъ на общественное мнѣніе. Такого равнодушія нельзя ожидать отъ иностранцевъ, подобныхъ въ этомъ отношеніи конямъ, которые, будучи приведены первый разъ въ лѣсной край, приходятъ въ бѣшенство отъ ужаленія оводовъ, между тѣмъ, какъ тамошнія лошади, отъ привычки, почти къ оному нечувствительны.

Если это можно сказать обо всѣхъ вообще иностранцахъ, то легко себѣ представишь, что Наполеонъ Бонапарте, всегда строго наблюдавшій за цензурою и сдѣлавшійся еще болѣе взыскательнымъ и раздражительнымъ отъ пріобрѣтенныхъ имъ во всѣхъ отношеніяхъ успѣховъ, не могъ хладнокровно переносишь жестокихъ и безпрестанныхъ нападеній на его особу и Правительство, дѣлаемыхъ въ Англійскихъ журналахъ и въ Двусмысленномъ Пельтіе. Онъ всегда, какъ мы уже имѣли случай замѣтишь, считалъ весьма важнымъ вліяніе книгопечатанія, которое въ Парижѣ онъ взялъ подъ свой непосредственный надзоръ, и часто снисходилъ до того, что самъ исправлялъ и сочинялъ статьи для газетъ. Осаждаемый такимъ образомъ цѣлымъ отрядомъ Англійскихъ журналовъ, почти столь же многочисленныхъ, какъ ихъ морскія силы, онъ потерялъ всякое терпѣніе, и совершенно предался противъ Англіи тѣмъ непріязненнымъ чувствамъ, которыя по причинамъ, нами объясненнымъ, Британская публика питала уже противъ Франціи и ея повелителя.

Наполеонъ между тѣмъ старался отвѣчать въ томъ же смыслѣ; и въ Moнитёрѣ появлялись многія жестокія, бранныя статьи противъ Англіи. Отвѣты, возраженія и отпоры быстро перелетали взадъ и впередъ чрезъ капалъ, болѣе и болѣе воспламеняя вражду, которую двѣ страны сіи одна противъ другой питали. Но Наполеонъ имѣлъ на своей сторонѣ величайшую невыгоду тѣмъ, что онъ не могъ, подобно Англіи, сложить вину такой соблазнительной войны на свободу книгопечатанія; ибо всѣмъ было извѣстно, что Французскія повременныя изданія, состоя подъ строгимъ надзоромъ цензуры, не могли ничего печатать иначе, какъ съ предварительнымъ одобреніемъ Правительства. Въ слѣдствіе сего, всѣ выходки противъ Англіи во Французскихъ журналахъ были считаемы выраженіемъ личныхъ чувствъ Перваго Консула, который, уничтоживъ во Франціи свободу книгопечатанія, подвергъ самого себя отвѣтственности за всякую предосудительную вольность, Въ ономъ допускаемую.