Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

С ребятами они почти не разговаривали. Все были придавлены общим горем, говорить о чем-то, кроме ближайших планов, не хотелось. А особенных планов ни у кого, кроме Матвея, не было.

Колька прокашлялся гулко и спросил у Матвея:

– Уходишь завтра?

– Ухожу – Матвей ответил односложно.

– Куда? – это уже Лешка.

– За ними – Матвей кивнул куда-то в темноту, подразумевая, что будет догонять Ухова с его бандой.

– И что дальше? Что станешь делать, когда догонишь?

Матвей пожал плечами:

– Мне маму найти надо. И девчат по возможности.

Лешка проговорил:

– Ты не справишься один. Их много. Если твоя мама у них, что ты будешь делать?

Матвей зажмурился, сцепив зубы. Он и сам об этом думал все время. Он не знал ответа.

Но отступать он не будет. Сначала нужно их найти, а дальше… дальше разберется.

– Орлика вам оставляю. Тебе, Лешка, он нужнее сейчас. Из оружия нет ничего только, это плохо…

Лешка перебил его:

– Есть. Я тут на стане припрятал винтовку. Патронов, правда, нет.

Матвей просиял:

– Патронами поделюсь. А чья винтовка?

Лешка замялся, но сказал:

– Да это… дед Влас мне из своих запасов выделил. У него, сам помнишь, много всего было. Но патроны я расстрелял давно, а винтовка лежала.

Матвей погрустнел. Деда Власа он нашел одним из последних. Горько было смотреть на него, прикрывшего собой Даренкину мать. Не уберег он ни себя, ни ее оборонить не смог.

Колька спросил:

– А как ты без коня? Как догонять их будешь? Они ведь уже три дня как ушли.

– Да как, ногами. Их много, они телеги с собой тянут. Значит, ищут проезжие пути. А я много где спрямить могу. Посмотрим, в общем. А вы-то куда?

Колька ответил сразу, он уже все обдумал:

– К соседям пойдем, Матвей. Попробуем устроиться. А нет, так до Бийска. Там точно найдется куда себя деть.

На том и порешили. Уснул Матвей сразу: последние два дня основательно его вымотали…

…Орлик ласково фыркал, тыкался мягкими губами в щеку, терся головой о плечо. Матвей скормил ему моченое яблоко из остатков в лабазе. Находники разгромили все и вывезли все припасы. Почти. Кое-что все же осталось.

Потрепал Орлика по шее, сказал:

– Служи Лешке верно, а и меня не забывай.

Развернулся было уйти, но Орлик прихватил его зубами за край рубахи и долго не отпускал. Не хотел расставаться. Но деваться некуда, пора уходить. Колька сунулся было к Орлику, но тот завизжал зло и попытался цапнуть парня за плечо. Колька ругнулся и отскочил в сторону. Матвей взял Орлика под уздцы и повел к лежащему на лежанке Лешке. Подвел, дал Лешке моченое яблоко: накорми, мол. Тот нерешительно протянул руку с яблоком к норовистому жеребцу. Орлик вращал глазами, фыркал и порывался уйти, но Матвей держал крепко, приговаривая успокаивающе:

– Ну же, Орлик… Вам дружить надо… ну давай.

И Орлик смирился. Вытянул губы и аккуратно взял с Лешкиной ладони яблоко. Захрумкал смачно, и приободрившийся Лешка потрепал коня по шее, погладил по морде…

Ну все, теперь можно идти. Матвей накинул на одно плечо заплечный мешок, на другое берданку, обнял по очереди парней и пошел, оставляя за спиной всю свою прошлую жизнь. Впереди – неизвестность.

До обеда он шел быстро, почти бежал. Его гнала вперед мысль о том, что где-то там, впереди, мама. И ей плохо. Он гнал и гнал себя вперед, не обращая внимания на тяжесть берданки и раннюю жару. На небе ни облачка, воздух напоен густым запахом тайги, какой бывает только поздней весной. Серко трусил рядом, не удаляясь от Матвея и сторожко поглядывая по сторонам. Вперед, вперед. Не останавливаться.

Когда солнце перевалило полуденную черту, Матвей остановился. Ноги налились тяжестью, плечи ломило от потяжелевших мешка и берданки, глаза заливал едкий пот, желудок требовательно урчал… Так он далеко не уйдет, свалится через пару дней.

Устроился на пригорке, с которого открывался вид на небольшую долину, за которой к небу вздымались покрытые тайгой горы. Где-то там, в тайге, идут сейчас те, кого Матвей не хотел бы видеть никогда в жизни, и кого он обязательно увидит.

Легкий ветерок приятно холодил разгоряченное тело и слегка оглаживал верхушки сосен, солнце щедро заливало лучами тайгу, растапливая остатки снега в глухих балках и вытягивая из земли последний холод. Где-то за спиной вдруг громко треснула ветка. Матвей рывком развернулся, вглядываясь в тайгу, рука сжала винтовку. Но Серко был спокоен, лишь глянул мельком в ту сторону, и принялся дальше вылизывать лапу. Матвей быстро соорудил небольшой костерок, подвесил над ним котелок, забросил добрую жменю Иван-чая. Его, как ни странно, грабители не тронули, и у Матвея в мешке был хороший запас. Он помнил, как отец рассказывал ему о монастырях, переживавших осады на Иван-чае и воде. Отец… Матвей сжал зубы, сдерживая рвущийся из груди глухой звериный вой. Ярость внутри пережигала боль на угли, сжигая заодно и все то радостное, что было в жизни.