Дженнифер Смит - Билет на удачу

– Прости, это что – официальная презентация? – полушутя спрашивает Лео.

Тедди с наисерьезнейшим лицом осматривает его с ног до головы, останавливая взгляд на кроссовках и джинсах.

– Полагаю, такой внешний вид тоже сойдет, – отвечает он, как какой-то робот-дворецкий.

Я устремляю взгляд в гостиную, где на кофейном столике лежат три синие папки, словно приготовленные для стандартного теста. Возле каждой – по ручке и запотевшему стакану воды на подложках. Также на подставке перед телевизором установлена чистая демонстрационная доска с толстым черным маркером на поддоне.

– Что происходит? – поворачиваюсь я к Тедди.

Он чрезвычайно торжественным и официальным жестом указывает на диван.

– Дамы и господа, – произносит он, хотя, кроме нас троих в квартире больше никого нет, – начнем презентацию?

Тедди явно чувствует себя в своей стихии.

Здесь, в этой маленькой гостиной, выступающей сейчас в роли конференц-зала, в своем странном костюме с иголочки и нарочитой манерностью, он весь светится, сияя глазами, и буквально пышет воодушевлением.

– Как вы знаете, – начинает Тедди, глядя на нас поверх оправы липовых очков, – я недавно получил огромную сумму денег.

– Ага, – фыркает Лео. – Знаем.

– Ты не мог бы снять свои очки, – прищуриваюсь я. – Они отвлекают.

Тедди со вздохом снимает их и крутит меж пальцев.

– А я все думал, что с ними делать.

– Да уж, проблема так проблема, – подкалывает его Лео, обводя многозначительным взглядом комнату, заваленную недавними покупками Тедди: огромным жидкокристаллическим телевизором с технологий LED, новомодной звуковой системой, переносным грилем и натурально выглядящим самурайским мечом.

– Я осознаю, – признает Тедди, проследив за взглядом Лео, – что меня нельзя назвать самым разумным человеком в мире. И что вы считаете, будто я недостаточно серьезно отнесся к свалившемуся на меня богатству. – Он замолкает, словно надеясь услышать с нашей стороны возражения. Однако мы с Лео молчим. – Слушайте, – Тедди нервно проводит рукой по волосам, – мне понадобилось время, чтобы понять одну вещь. К такому невозможно быть готовым. Когда кто-то протягивает тебе кучу денег, ты думаешь: теперь жизнь будет радужной и сладкой.

– По правде говоря, – я тычу большим пальцем в сторону кухни, где на стойке красуются коробки с конфетами, – у тебя сладостей хоть отбавляй.

Тедди грустно улыбается:

– Ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, – соглашаюсь я, глядя ему в глаза.

– Я пытаюсь сказать вам, что сам не знаю, что творю. Но я хочу стать лучше. Я не хочу быть просто Тедди Макэвоем Миллионером. И не хочу прославиться ничегонеделаньем. Не хочу быть парнем, с которым все дружат из чисто меркантильных интересов. – Опустив голову, Тедди теребит галстук. – И я не хочу, чтобы люди возвращались в мою жизнь только из-за денег. Я не ожидал всего этого. Не подписывался на это.

– Тедди, – мягко говорю я, но он качает головой:

– Я просто хочу, чтобы все это что-то значило, понимаете? – Он снова находит мой взгляд и несколько секунд не отпускает его. – Хочу, чтобы все это было не зря.

На стене за его спиной десятки фотографий в рамках разного размера и цвета – практически музей его детства. Если смотреть на них слева-направо, то увидишь целое слайд-шоу с кадрами, на которых Тедди постепенно вырастает в стоящего сейчас перед нами молодого человека: широкоплечего, с волевым подбородком, посерьезнейшего за эти месяцы. С него слетела излишняя развязность и крутизна, а самодовольство сменилось чистосердечностью и прямотой, которые раньше, возможно, были ему совсем не к лицу. И это наполняет мое сердце еще большей любовью к нему.

– Думаю, я неверно оценивал произошедшее. Я считал эти деньги выигранным мною сумасшедшим призом. Но это не приз. Это дар, да. Но это также и бремя. Я говорю это не ради драматизма. Или потому, что жажду сочувствия. Мне этого не нужно. Просто такие деньги на самом деле иногда становятся тяжелой ношей. Ты словно… словно везде таскаешь за собой огромный и тяжелый камень. Все время. Я этого больше не хочу.

Лео взирает на него с интересом:

– Тогда чего ты хочешь?

– А вот для этого я вас и пригласил. Чтобы рассказать. – Тедди тщетно пытается сдержать улыбку. Он говорит с нами обоими, но смотрит только на меня. – Я хочу разбить этот камень на миллион кусочков. И бо́льшую их часть раздать.

Я смеюсь – частично от удивления, частично от облегчения. С нашего ночного разговора в Сан-Франциско прошли недели. И Тедди ни словом о нем не обмолвился. Поэтому, открыв сегодня утром присланный им конверт, я не позволяла себе поверить в то, что дело может касаться нашего разговора. Не хотела надеяться понапрасну. И теперь качаю головой, улыбаясь Тедди.