Александра Ронис - Добро пожаловать в прошлое! [СИ]

Влад неслышно прошел на кухню, остановился за спиной девушки и, на несколько секунд задержав над столом овальный контейнер, резко, с громким стуком, опустил его на столешницу. Ксения вздрогнула, испуганно обернулась. Нож завис в воздухе.

Влад пристально, не отрывая глаз, смотрел на нее. Она съежилась, отвернулась и продолжила шинковать капусту, только на этот раз намного тише и медленнее. Влад криво усмехнулся. Так и есть, при нем она начинает вести себя, как затравленный зверек, как «умирающий лебедь», того и гляди, сейчас в обморок грохнется.

– На улицу не выходила? – спросил просто, будничным голосом.

Ксения покачала головой, не поворачиваясь к нему, не видя, как по его лицу расползается ехидная улыбка.

– Может, пойдем прогуляемся? Сколько можно сидеть взаперти?

Она вновь качнула головой, через плечо бросила:

– Спасибо, не хочется.

– Я тебе мороженое принес. Твое любимое.

– Спасибо.

И все, лишь небрежный поворот головы, одно-единственное слово. Вежливое, но холодно-нейтральное, обезличенное, а потому обидное, ядовитое до зубного скрежета, до холодного бешенства в глазах.

На столе, рядом с контейнером мороженого, несколько раз пропищал смартфон Ксении, извещая о входящих сообщениях. Чуть склонив голову и скосив взгляд, опер успел увидеть, что номер отправителя не значился среди контактов телефонной книги. До того как погас экран, он еще успел разобрать в уведомлении пару слов: «гулять», «вечером». Сразу стало понятно, кто автор многочисленных смс, настойчиво приглашающих ее скрасить долгий летний вечер.

***, а че, сразу не ночью?

Ксения не рискнула при нем прочесть сообщения, лишь убавила звук и положила телефон возле себя. Тот, еще пару раз повибрировав, наконец-то замолчал. Девушка спрятала мороженое в морозилку, начала накрывать на стол.

– Ксюх, слушай, ну его все, к черту, – весело предложил Влад, разбивая досадное молчание, повисшее в воздухе, разгоняя начинавшуюся сгущаться неприязнь. – А пойдем-ка в парк, там и перекусим.

– Не хочу, – она даже не взглянула на него, продолжая заниматься своим делом.

Опер вскипел. Резко схватив ее за предплечье, рывком развернул ее к себе.

– Пойдем прогуляемся, – произнес с нажимом. – Сколько можно дома киснуть?!

Девушка нахмурилась, отодрала от себя его пальцы, неожиданно смело глядя в глаза, громко выпалила ему в лицо:

– Я же сказала, не хочу! Иди сам гуляй!

Глядя в ее чистые, ясные глаза, с сердитым упреком смотрящие на него, опер понял, что перегнул палку. Но его охватывало просто безумное отчаяние от понимания того, что все его попытки хоть как-то сблизиться с ней обречены на провал. Она не подпускала его к себе, ни морально, ни физически, отнимая пусть призрачную, но надежду на возможность стать счастливым самому и подарить ей любовь и ласку. И это в то время как его обуревало неистовое желание обладать ею, уже перехлестывающее через край.

Собрав волю в кулак, он отогнал от себя неприязненные мысли, осторожно опустил руки ей на плечи, примирительно произнес:

– Ксюш, ну я же для тебя стараюсь. Не нужно замыкаться в себе. Нужно жить дальше…

Она молчала, неотрывно глядя на него. Он легко мог разглядеть темные крапинки на дне серых глаз, таких красивых в обрамлении часто подрагивающих длинных ресниц, манящих своей глубиной, но отталкивающих настороженным и потерянным выражением.

– Хочешь, я отпуск возьму, съездим на море, отдохнем? Я не могу смотреть, как ты чахнешь с каждым днем, – его взгляд переместился на ее губы, слегка приоткрытые в немом удивлении, влекущие своей свежестью, влажно поблескивающие в такой предельной близости от него. Никем не целованные прежде…

Все слова, которыми хотел убедить, вылетели из головы, растаяв в туманном дурмане. С замиранием сердца Влад склонился ниже к ней, поддавшись накатывающему пока еще мягкими волнами желанию, постепенно переместил руки выше, забрался ими в рассыпавшиеся по плечам волосы, незаметно притянул ее к себе в непреодолимой жажде почувствовать вкус ее губ.

– Я все для тебя сделаю, – прошептал, жадным взглядом окидывая ее лицо и с наслаждением касаясь ее прохладной кожи. – Только позволь.

Широко распахнув глаза, Ксения изумленно молчала, не веря своим ушам. От его слов кровь прилила к щекам, с шумом била в голову, на сердце легла тяжесть. Это неправильно! Ненормально! Ужасно! Хотелось провалиться сквозь землю, рассыпаться на тысячи мелких кусочков, испариться в воздухе, но только не слышать «такого». Не от него, не от Влада… Так нельзя!