Александра Ронис - Добро пожаловать в прошлое! [СИ]

Он снова уселся перед ней. Насупленная Ксения сидела на кровати, обхватив колени руками.

– Телефон обратно получишь, как только поговорим, – опер постарался не замечать ее сердито сдвинутых бровей, поджатых губ, демонстративного поворота головы в противоположную от него сторону. – Ксюш, посмотри на меня, – выждал еще несколько секунд, позвал примирительно: – Ксюш…

Ну что ж, не хочет его слушать. Капризничает. Тем хуже для нее. Хотел он выстроить конструктивный диалог, но такое ее поведение начинало уже подбешивать. Понимал Демидов, что Ксюхе сейчас сложнее, чем ему. Возможно, так она реагирует на шок от осознания происходящего, но ведь и ему нелегко. А проблему решать нужно, и чем скорее, тем лучше. Раз не желает она обсуждать данный вопрос, то ей придется смириться с его решением.

– Мы распишемся, – после некоторого молчания вынес он окончательный «вердикт», с внутренним напряжением наблюдая, как оживает девушка.

– Распишемся? – эхом повторила она. Теперь ее серые глаза, на дне которых мелькала тревога, непонимающе уставились на него.

– Распишемся, – подтвердил он без тени улыбки или радости, которыми вроде бы должен был сопровождаться такой серьезный в жизни любой пары момент. Подозревая, что она не совсем верно понимает смысл данного слова, повторил, немного переиначив: – Поженимся.

Ксения удивленно распахнула глаза. Губы, дрогнув, разомкнулись. Дыхание на секунду сбилось. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вдохнуть побольше воздуха и не задохнуться под накатившей волной немого изумления. От понимания того, что Влад не шутит, холодом пробрала дрожь изнутри, вытеснив жар тела на заалевшие щеки, судорожно сжавшие колени ладони.

– Поэтому, – не дождавшись ответа, опер помахал перед ней выключенным смартфоном, – больше никаких встреч с ним.

Ксюшу начало потрясывать. Изумление постепенно вытеснялось раздражением, горечью, но вместе с этими эмоциями вдруг накрыло и острое желание протестовать и бороться.

– Я не хочу жениться! – решительно выпалила она.

– А чего хочешь? – неожиданно спросил Влад, совершенно сбивая ее этим вопросом с толку. – Ну, чего хочешь? – повторил вкрадчиво. – Говори.

– Я… учиться хочу, – обескураженно вымолвила она, бегая глазами по его лицу, стараясь уловить нить разговора. Ей казалось, что они говорят о разных вещах, или он насмехается над ней.

– Тебе никто не запрещает, – согласно кивнул Демидов. – Будешь учиться. Когда родишь, и ребенок немного подрастет, – у него создалось впечатление, что Ксения не совсем правильно представляет себе всю ситуацию, поэтому он напомнил: – У тебя ребенок будет. Ты это понимаешь?

Девушка опустила взгляд, лицо снова сковала маска отчуждения. Отвернулась. А у него душа заныла: у ребенка будет ребенок. И как это объяснять людям? Тому же Воронову, органам опеки, в школе. Он уже прикинул, что рожать ей примерно в январе, а до получения школьного аттестата еще полгода. До ее совершеннолетия еще дальше.

Уговаривать Ксюху времени не было. Да и смысла делать это прямо сейчас он не видел. Она спряталась от него в прозрачный, непроницаемый кокон, и биться об него – только напрасно растрачивать силы, которых и так осталось немного, разбивать руки в кровь, рискуя осколками же поранить девушку. Не повзрослела она еще настолько, чтобы понять, что иногда в жизни бывает не совсем так, как мы хотим. Иногда – совсем не так. И каждый день прожить по-новому не получится. Чтобы выстоять под напором жизненных бурь, уцелеть в водовороте человеческих страстей, иногда необходимо согнуться, поддаться, а потом с новой силой воспрянуть навстречу житейским трудностям, неизменно переплетенным с периодами просветления.

Не стал больше ничего говорить. Молча вытащил из кармана свой сотовый, скинул входящий вызов. Не удержался, протянул руку, желая поправить выбившуюся прядь волос, но Ксения отшатнулась от него, как от чумы. Ну да, правильно, их жизни текут параллельно, и точек соприкосновения у них нет. Просто в какой-то момент произошел аномальный пространственно-временной излом, и плоды этого излома они пожинают уже сейчас. А сколько еще предстоит?

– Мы распишемся, – категорически заявил Влад, выпрямляясь во весь рост. – Я не собираюсь усыновлять своего собственного ребенка, – из его глаз пропала теплота и мягкость, голос звучал твердо и уверенно.

А девушке показалось, что усиленно заработала, угрожающе жужжа, закрутилась воронка отчаяния, неумолимо утягивающая ее в темную, пугающую бездну. Вскрылось второе дно, и то, что раньше казалось серьезными проблемами с Владом, это только «цветочки», «ягодки» еще впереди. Он уже все решил. Решил за нее. Вот так просто, одним махом перечеркнул все надежды на счастливое будущее рядом с любимым человеком. Пусть пока неопределенное, возможно, несбыточное. Может, даже не с Денисом. Но это была мечта. Единственное, что дарило хоть капельку радости в настоящем. А он хотел это все отнять.