Марк Леви - Влюбленный призрак

– Не буду вас больше отвлекать, у вас наверняка много дел. Очень рад был познакомиться. Извините, это звучит неважно, учитывая обстоятельства.

– Не извиняйтесь, вы первый, кто после смерти мамы не мучает меня своими соболезнованиями. Я потеряла мать, а ее друзья говорят только о своем горе.

– Мне это знакомо, – сказал с улыбкой Тома́. – Помню, я часами утешал секретаршу отца, рыдавшую на моем плече.

– Все, мне пора бежать, – с сожалением сказала молодая собеседница. – Я тоже была рада вас здесь повстречать. Странно, ваше лицо кажется мне знакомым. – На прощание она протянула ему руку.

Тома́ пожал ее и, прежде чем уйти, все же решил кое-что добавить:

– Не бойтесь завтрашнего дня; в таком состоянии не очень соображаешь, что происходит. Понимание приходит потом, когда перестает звонить телефон и когда тебя накрывает чувство потери.

– Вы меня утешили, я признательна вам за откровенность.

Тома́ снова пересек парк. Отец дожидался его за воротами.

– Ты все рассмотрел? – спросил он.

– Я не вправе этим заниматься, – вырвалось у Тома́.

– Чем ты не вправе заниматься?

– Я согласился, не подумав, хотел сделать тебе приятное, но от последствий никуда не деться. Как я мог забыть о ее семье, о ее муже, которого я хотел возненавидеть? А ее дочь? Я не вправе похищать у нее останки матери.

Раймон заложил руки за спину и побрел вниз, к заливу. Тома́ нагнал его.

– Ты меня понимаешь?

– Мы не собираемся красть труп. Это всего лишь пепел, который все равно будет развеян.

– А вдруг ее дочь намерена похоронить его в мавзолее, там, куда приходят помянуть родных и близких сотни людей?

– Ты не можешь так нас подвести, Тома́, тем более в этом скорбном месте! Мы с Камиллой столько ждали момента соединения! У Манон вся жизнь впереди, а наша жизнь в прошлом.

– Манон?.. Ты знаешь ее имя?

– Подожди, я придумал, как тебя приободрить.

– Мне заранее страшно.

– Ты просто пересыплешь прах Камиллы в мою урну, а ее урну наполнишь песком, а еще лучше пылью, благо что в квартире, где мы поселились, ее полно. Немного поработать пылесосом – и ее наберется более чем достаточно. Ее дочь ничего не увидит и ни о чем не догадается. Пусть потом сколько угодно посещает этот дворец из «Тысячи и одной ночи».

– И пусть преклоняет колени перед мешком из пылесоса? Это и есть твоя гениальная идея?

– «Из праха мы созданы, в прах и обратимся» – это не мои слова.

– У тебя нет ничего святого!

– Не забывай, что мое упрямство спасло немало жизней. Ты считаешь, что мы этого заслужили? Растишь, растишь детей, а они потом запечатывают тебя в нише за стеклом. Спасибо, весьма признателен! Сначала хоспис, потом галерея праха.

Тома́ присел на террасе французской пекарни на бульваре Арсико. Он заказал большую чашку кофе и круассан с миндалем, который теперь с аппетитом уписывал.

– Колумбарий… – ворчал Раймон. – Что за гротескное слово? Я что, похож на голубя? Что-то не заметил там голубей.

– Так или иначе, нам нужен новый план.

– Ты прав. У меня их уже целых два, – оживился Раймон. – Всю голову себе сломал. Очень трудно сосредоточиться, ты так шумно жуешь. Начну с плана В.

– Почему не с плана А?

– Знаю я тебя, ты из принципа отбросишь первый план. Слушай! Ты втираешься в толпу приглашенных, дожидаешься конца церемонии, задерживаешься. Там обязательно будет где спрятаться. Дождавшись темноты, ты выходишь, забираешь урну и уносишь ноги. Просто, да?

– Каков другой план?

– Что я говорил? План А начинается так же. Народу соберется много, Камиллу все любили. Ее тщеславный муженек захочет всех угостить. Приглашенные отправятся на прием, а ты, оставшись один, произведешь манипуляцию с прахом, только при этом варианте ты пересыплешь ее прах в мою урну, а пустую оставишь в нише. Дело сделано, никто ничего не видел.

– Меня бесит твой оптимизм. Но ты учел мои возражения нравственного свойства, это отрадно.

– Я думал, что мы с этим разобрались, – сердито ответил Раймон. – Что ж, раз нет, предлагаю тебе компромисс. Оставь немного праха Камиллы в урне, вряд ли это что-то для нас меняет. Ее дочери не придется скорбеть впустую – я, разумеется, выражаюсь фигурально… Хотя, в сущности, так и будет.

Это предложение привело Тома́ в растерянность, но ему хотелось поскорее с этим покончить. Доев круассан, он облизал пальцы и показал кивком головы, что не возражает.