Йожеф Балаж - Посреди земли

— Она вам жаловалась?

— Нет. Ни единым словом. И к чему говорить-то. И без слов все ясно.

— Мне сказали, дом тот уже снесли. Ей оставалось всего месяца два там прожить.

— Как же, снесли! Его и не снесут, пока он сам не развалится.

— Вы знаете адрес, тетушка Аннуш?

— Само собой!

Через пять минут Эмёке уже спешила по указанному адресу. Она добралась туда с трудом. Трамвайные рельсы сворачивали здесь в сторону, дома становились все меньше, неказистее, из глубины подвалов и дворов слышался лязг пилы, стук молотков; толстый слой копоти покрывал снег, уличные фонари все до единого были разбиты — кто-то постарался на совесть. В одном из переулков она отыскала двухэтажный дом, табличка с номером на нем отсутствовала. Номер был намалеван прямо на стене огромными лиловыми цифрами. Штукатурка с дома давно осыпалась, стекла, те, что еще уцелели в окнах, были грязные. В самом деле «без слов все ясно»! Эмёке стало страшно, она с опаской вошла в ворота и в нерешительности остановилась во дворе.

Из-за одной двери доносился пьяный голос:

Что делать? Повернуть назад? Смириться с тем, что она так никогда и не узнает тайну и обстоятельства смерти бабушки?

Дверь с грохотом распахнулась, и оттуда, качаясь, вывалился взлохмаченный мужчина; несмотря на холод, на нем была лишь полосатая майка с короткими рукавами.

— Эй, Маца! — заорал он Эмёке. — Меня ищешь?

Эмёке испуганно попятилась:

— Нет… нет…

Мужчина, вцепившись в притолоку, старался удержать равновесие.

— Как так нет! Мы ж вчера ночью договаривались на углу! Иль позабыла?.. На попятный идешь? Э, нет, малютка! Поди, поди-ка сюда! У меня тепло, старый паркет хорошо горит, и рома литра три найдется, да и сам я не плох! Еще ни одна девка не жаловалась, что подо мною зябнет!

Эмёке в ужасе продолжала пятиться.

— Прошу вас… Оставьте меня, пожалуйста…

Из глубины квартиры послышался грубый мужской голос:

— Брось ты ее к дьяволу, Могикан. Опять хочешь в кутузку угодить?

— Да ведь я эту лапушку знаю! Я ее в туалете подцепил, в «Веселой смерти». — Взлохмаченный мужчина оттолкнулся от притолоки и, шатаясь, направился к Эмёке. Девушка перепугалась.

— Помогите! Помогите! — закричала она.

— Эй, ты, хулиган! — раздался откуда-то хриплый женский голос. — Оставь девушку в покое, не то милицию вызову! Ах ты, сукин сын! У меня телефон еще работает!.. Идите сюда, девушка! Я дворник здешний!

В дверях другой квартиры первого этажа стояла коренастая, плотная, воинственного вида женщина — это она грозила мужчине, — рукава на мускулистых руках ее были засучены, словно она изготовилась к драке. Грязный передник повязан был на огромном, как бочка, животе.

— Испугались небось? — она с упреком взглянула на Эмёке. — Чего вы здесь потеряли? А ну, заходите! На беспорядок не обращайте внимания, я тут стиркой занялась. Кофе хотите? — Она помогла дрожащей девушке снять дубленку, усадила ее на стул, с которого смахнула на пол грязное белье, и начала варить кофе.

— Кого ищете-то?

— Бабушкину квартиру, — дрожа, ответила Эмёке.

— Номер дома, наверное, спутали. Здесь уж никто и не живет. — Она готовила кофе и без умолку болтала. — Дом объявили аварийным, жильцов переселили. Нас вот только пока что здесь оставили, чтобы было кому за домом присматривать… а то, не ровен час, уголовники сюда повадятся… бродяги… те, что из исправительных заведений сбежали. А несколько комнат сдали под рабочее общежитие. Временно. Те мужики, что к вам приставали, на стройке работают. Они не уголовники, нет, а так, пьянчуги. Да и то сказать, чем им заняться? Семьи у них где-то в Ниршеге… читать им ни к чему — да толком, поди, и не умеют… Что им еще остается? Палинка… Давайте-ка выпейте горячего кофе! Ишь, дрожит вся!

— Здесь жила моя бабушка, она умерла.

Женщина внимательно оглядела Эмёке.

— Уж не та ли дама, которая руки на себя наложила?

— Наложила на себя руки? — У Эмёке закружилась голова. Она судорожно вцепилась в стул, на котором сидела. — Покончила с собой?..

— Она вены себе перерезала, а до того еще целую пригоршню таблеток приняла… Вы Эмёке, поди?

Девушка кивнула.

— Она часто вас поминала. Только о вас и говорила. Это уж мы после ее смерти узнали, что дочь у ней есть… семья… К тому же состоятельная. Шикарная машина, шуба, драгоценности… А мы-то думали, кроме внучки Эмёке, которая за границей учится, у нее и нет никого. Ведь к ней сюда никто не ходил.