Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

— Ха!.. Так вы ж насекомые, вам и не положено. Прикинь, если б таракан, как человек семьдесят лет жил, сколько б вашего брата на Земле расплодилось? Другим бы места не осталось, так?

— Наверное, — подумал я, представив себя дремучим стариком в окружении миллионов потомков, — да. Ты прав. Каждому свой век. Слушай, не думай пока про станцию. Я почему-то верю, что тебя туда в любой момент с радостью возьмут. Давай лучше нашим делом займемся. Бегами… Хорошо? У нас все получится, обещаю тебе!

— Обещаешь?

— Слово Агамемнона!

Я хотел еще что-то добавить, но тут из прихожей донесся звонок.

— Кого там еще несет? — проворчал Вася и поднялся из-за стола. — Не убегай никуда, ладно? Я сейчас посмотрю и вернусь.

Ферзиков вышел, и я вновь остался наедине с собственными мыслями. Мне стало тогда отчего то вдруг страшно. Я даже подумал — экую кашу ты, Агамемнон, завариваешь! Хорошо бы только свои мечты воплощать, так нет, подрядил еще и людей. А вдруг ничего не выйдет? А вдруг ты не такой уж выдающийся спортсмен, как думаешь, ведь соперников-то еще и в глаза не видел? А вдруг… Сплошные «вдруги».

«Стоп, Агамемнон», — затормозил я свои наихудшие предположения. Нельзя так! Уж, коль решил, надо идти до конца. Как там говориться — или пан, или пропал? Пошел ва-банк, держи удар, а там — будь, что будет. Но чутье подсказывало, что все обернется благополучно, хоть и трудностей преодолеть предстоит еще ого-го сколько!

Васю надо из полуподвального состояния выводить. Раз. Кабаков — законченный скептик и реалист, с такими трудно. Два. Муша куда-то подевалась. Три… Эх, как не хватает союзников! Мне б хоть кого-нибудь, кто в меня поверит, хоть блошку махонькую! А уж я не подведу.

Слово Агамемнона! Обещаю.

Пришел Кабаков. Он ввалился в комнату вслед за Ферзиковым, и на лице его сияла лучезарная улыбка. Видать, допил, подлец, Васькину водку.

Усевшись за стол на хозяйское место, он громко спросил:

— Ну что, авантюристы, с какой новости начинать, плохой или хорошей?

— Давай с плохой, — попросил я. Мне больше нравится, когда на закуску оставляют добрые вести.

— Нет уж, — покачал головой Олег, — давайте начнем с хорошей. А то, я боюсь, плохая из вашей задницы весь спортивный дух выбьет.

Успокоил, так успокоил.

— Короче, Любке я позвонил, и она обещала помочь. За процент из прибыли. Нормально?

— Нормально, — кивнул Вася. — Сколько она хочет?

— Десять.

— Десять процентов? Вполне, — согласился Ферзиков. — Нормально, Агамемнон?

Я шевельнул усом, что означало: мне все равно.

— Тогда завтра в восемь вечера надо быть в казино. Василий, у тебя костюм есть?

— Обижаешь! — улыбнулся Вася. — Я ж целый год менеджером работал!

— О'кей, а я у папика займу. У нас с ним один размер. Только рост разный… Но это фигня, — Олег махнул рукой и смачно зевнул. — А-а-у… Теперь, друзья мои, новость похуже. Но выход искать надо, иначе — хана.

Кабаков поднял указательный палец вверх и замолчал.

— Не тяни, — сказал я с нетерпением.

— Я и не тяну. Просто разочаровать боюсь…

— Говори уже! — крикнул Ферзиков. — Достал!

— Хорошо. Только ты, Агамемнон, с жизнью расставаться не спеши. У меня кой-какая идейка появилась…

— Олег!

— Все, все, — Кабаков выставил вперед ладони, — сдаюсь. Короче, бега проводятся среди черных тараканов, импортных, а ты у нас рыжий, землячок… В общем, цветом не вышел.

Я не мог поверить. Это как — среди черных? Они ж бегать толком не умеют, танки тихоходные! Вид, конечно, у американцев, посолиднее. Вон, хоть Катерпиллера вспомнить… Несмотря на то, что он метис, такие размеры внушают уважение…

— Ладно бы только цветом, — вздохнул Вася, словно прочитал мои невеселые мысли.

— А чем еще? — не понял Олег.

— Ты черных видел?

— Не-а…

— Они совсем другие… Здоровые и жирные, как жуки. А наш… Э-эх…

Наступила небольшая пауза, которую нарушил Кабаков:

— Да… моя идейка, значит, пролетает… Недоработочка-с…

— А что за идейка-то? — у меня еще оставалась надежда.

— Да я хотел тебя фломастером перекрасить… Стал бы черным. Думал, подвох не заметят, а там, видишь…

Василий уселся на диван и уперся кулаком в лоб. Мыслитель мраморный, клоп его побери. С минуту он что-то бубнил себе под нос, а потом опустил руку и поочередно глянул на нас выпученными глазами.

— Я, кажись, придумал…

— Ну?… — я даже подпрыгивать от нетерпения начал.

— Давай, — говорит Ферзиков, — Агамемнон, мы тебя тренером сделаем. Найдем черного, а ты ему мозги в нужную сторону вправишь, а?