Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

— Я не обману этого доверия. Во всяком случае, мятежа вам больше нечего бояться.

— Надеюсь, нам не грозят и другие напасти.

— Судьба наша вверена бурной и вероломной стихии, — ответил он, опускаясь в кресло. — Вам это хорошо известно, и нет нужды напоминать, что мы, моряки, никогда не знаем, что ждет нас завтра. Нынче я ослабил узду и в какой-то мере сам вызвал этот взрыв; но теперь все уже в прошлом, как шквал или ураган; гладь океана не более спокойна сейчас, чем нрав этих негодяев.

— На королевских судах я часто наблюдала эти грубые забавы, но не припомню, чтобы они кончались чем-нибудь, кроме сведения старых счетов да безобидных, хоть и нелепых матросских шуток.

— Да. Но тот, кто не боится мелей, рискует в конце концов разбить свое судно. Еслп я отдаю в их распоряжение шканцы, то обычно не спускаю с них глаз во время их забав, но сегодня…

— Что же сегодня?

— Нептун с его грубыми шутками — не новость для вас, сударыня.

— Я встречала это божество в былые времена.

— Я так и понял. Это было на экваторе?

— Да, и в других местах.

— В других местах, — разочарованно повторил он. — Конечно, этот могучий властелин посещает все моря; сотни судов, больших и малых, качаются на волнах под палящим солнцем экватора. Бессмысленно было и думать об этом!

— Вы изволили что-то сказать, я не расслышала.

Корсар вздрогнул, ибо в рассеянности он скорее прошептал, чем произнес вслух последние слова. Быстро оглянувшись по сторонам, как бы желая увериться, что ничье нескромное ухо не подслушало тайные мысли, которые он редко открывал перед своими приспешниками, оп снова овладел собой и как ни в чем не бывало возобновил разговор.

— Я совсем забыл, что ваш пол так же робок, как и прекрасен, — добавил он с улыбкой столь мягкой и пленительной, что гувернантка невольно с тревогой взглянула на свою воспитанницу, — иначе я гораздо раньше заверил бы вас в полной безопасности.

— Вы ничуть не опоздали.

— А как себя чувствует ваша юная и нежная подруга? — продолжал он, наклоняясь к Джертред, хотя слова его по-прежнему были обращены к гувернантке. — Надеюсь, сны ее не будут потревожены тем, что произошло?

— Невинность редко видит плохие сны.

— Священная и непостижимая тайна: ничто не нарушает покой невинности! Боже мой, если бы грешники могли укрыться от душевных терзаний! Но в наше время и в том мире, где мы живем, нельзя доверять даже себе.

Он умолк, и молчание его было столь продолжительным и глубоким, что миссис Уиллис почувствовала неловкость положения и поспешила возобновить беседу.

— А мистер Уайлдер так же склонен проявить милосердие, как и вы? — спросила она. — В таком случае, его терпимость очень похвальна, так как именно на него обрушилась злоба мятежников.

— Но вы же видели, у него есть и друзья. С каким самоотречением они встали на его защиту!

— Да, меня поразило, что за столь короткий срок он сумел завоевать расположение этих грубых людей.

— Двадцать четыре года вовсе не мало.

— Так давно тянется их дружба?

— Они сами назвали эту цифру. Между юношей и его неотесанными друзьями существует какая-то таинственная связь! Наверно, это не первая услуга, которую они ему оказывают.

Миссис Уиллис опечалилась. Она была подготовлена к мысли о том, что Уайлдер — тайный агент Корсара, но в душе надеялась, что связь с морскими разбойниками может быть как-то благоприятно для него объяснена. Ведь, хотя он в равной степени разделял преступную жизнь обитателей этого объявленного вне закона судна, сердце у него было благородное и он не желал, чтобы она и ее юная воспитанница сделались жертвами его сообщников. Теперь ей стали понятны его настойчивые и таинственные предостережения. Да, то, что казалось необъяснимым, становилось все более и более понятным. В чертах лица и во всем облике Корсара она узнала человека, который окликал бристольского купца с борта работорговца; образ этого человека невольно владел ее воображением все время их пребывания на «Дельфине» и был подобен тем смутным воспоминаниям далекого прошлого, что порой тревожат нас. Она поняла теперь, как трудно было Уайлдеру раскрыть ей тайну, ибо он мог потерять не только жизнь, но и их уважение — угроза не менее страшная для того, чья душа еще не совсем закоснела в пороке. Короче говоря, умной женщине стало понятно то, что давно уже известно читателю, хотя она все еще терялась в догадках и мучилась сомнениями, которых не могла ни разрешить, ни выбросить из головы. Обо всем этом она имела время спокойно поразмыслить, так как ее гость или, вернее сказать, хозяин вовсе не расположен был прерывать ее раздумья.