Олег Слободчиков - Чертов узел

Он постелил Виктору на полу и пригасил керосиновую лампу так, что фитиль едва тлел, чудно очерчивая предметы и их тени в доме…

— Надо было унести ботинки, — пробормотал. — Ты их хоть в свой рюкзак положи, что ли. Вдруг принесет кого нелегкая. Будут неприятности.

«Чем ближе к городу, тем больше проблем», — думал Виктор, засыпая.

Алексей вдруг хохотнул в полутьме и приподнялся на локте.

— А что если вырезать след голой человеческой ступни?

— Зачем? — пробурчал Виктор.

— Ты наделаешь следов вокруг моей фермы. А я в городе, между делом, намекну кое-кому про снежного человека. Заявится толпа энтузиастов, поживет здесь, пока то да се, я им своих свиней скормлю.

— За полгода не сожрут, — пробормотал Виктор. — Они же у тебя как тараканы плодятся. — Слова Алексея разогнали сон и он спросил, зевая: — Неужели так трудно продать мясо? Дефицит ведь…

— Витек! Все просчитано, — вздохнул Алексей. — Местные сожрут если отдать бесплатно. За деньги покупать не станут — мусульмане. На мясокомбинат живым весом сдать — транспортные расходы, налог, долги за корм — все высчитают, и должен останусь. А считают они так: весной пропадала в совхозе картошка — привезли и вывалили возле избы, когда меня дома не было. До сих пор уговаривают подписать накладную по такой цене, что отборную картошку купить можно. Мясо — подлый товар…

Живьем привезешь — где-то содержать надо, здесь забьешь — перекупщик задушит: будет сбрасывать цену пока бесплатно не отдашь, чтобы только не протухло. А что делать? Не буду же я за прилавком стоять. О чем думал, когда завязывался? Так же как ты — дефицит… Мол, только привези — с руками оторвут. Кое-кто из знакомых покупает, когда привожу в город, и то, чаще в долг, с недовольным видом — мол, мог бы и подарить раз свое.

Кровососы! Одичали бы уж, да разбежались эти свиньи что ли, — и то было бы выгодно.

— А что, дельная мысль! — помолчав, снова рассмеялся он.

— Ты про что? — спросил Виктор, не поднимая головы.

— Про снежного человека, — пробормотал Алексей и тут же всхрапнул.

Утром, спрятавшись от людских глаз в лесу, Виктор, по назойливому требованию Алексея, при помощи ножа, стамески и наждачной бумаги вырезал на подошве ботинок босые человеческие ступни.

— Ух ты! — вытаращил глаза Алексей, разглядывая его работу. — Ты, конечно, талант. Аж мороз по шкуре…

— Все? — самодовольно спросил Виктор. — Ботинки мои?

— Твои! — кивнул Алексей и добавил: — С медвежьей легендой, слава Богу, покончено, начинаем проработку легенды о карамаймуне — то есть о снежном человеке. Карамаймуном будешь ты!

Избушку под скалой Виктор запирал на тяжелый навесной замок, купленный Аликом, и ключ прятал в том же месте, что и погибший.

Поднимаясь по ущелью, сначала он увидел крышу прижавшегося к скале зимовья, затем дверь с замком. Казалось, все в порядке, но что-то насторожило его. Он остановился, осмотрелся: след подков на тропе, вытоптанная площадка возле крыльца, несколько конских куч. Вспорот полиэтилен на окне.

Сначала Виктор подумал, что кто-то сделал это из простого любопытства, чтобы заглянуть в избушку. Отпер дверь, удивился, что банка со спичками лежит на полу, рядом чайник — как после землетрясения. Вроде бы ничего не пропало. Спускаясь к воде с чайником, он нашел тальниковый прут с крючком из проволоки: этим приспособлением кто-то пытался вытащить его вещи. Виктор даже рассмеялся. Внизу, в пойменном лесочке на берегу Байсаурки, пасся гурт телок, там была поставлена палатка. Других людей в округе не было. Похоже, подселился «крысятник», да еще и глупый. А значит, придет и в другой раз: у таких людей и у зверей — одни повадки.

Караулить избу Виктор не стал, прятать продукты и посуду — тоже: убережешь от людей, не убережешь от дождя, мышей и белок. Напротив вспоротого окна закрепил доску с жирной надписью «Вор» и ушел на огороды. Через несколько дней, когда испортилась погода, он вернулся в избушку.

Вскоре дождь кончился. Белые брюхатые облака поползли по склонам.

Над ущельем робко заблестело солнце. Можно было снова уходить на огороды, где не бывает людей. Со стороны реки донесся глухой перестук подков — кто-то ехал по тропе. Виктор спрятал под нары новые ботинки, надел свои рваные вибрамы. Незнакомый мужчина — по виду, гуртовщик, подъехал верхом к ручью. Чуть смутившись ледяных глаз хозяина, что-то пробормотал о том, что живет рядом:

— Мимо ходишь, а в гости не зайдешь…