Эли Фрей - Дурные дороги

Я не могла представить, что из моей жизни однажды исчезнет Тошка. Это невозможно. Я поступила в институт, потом устроилась на работу. Каждый день я видела много людей; всегда, когда ехала в общественном транспорте или шла по улицам, если вдруг слышала в толпе картавый мужской голос, судорожно оглядывалась. Где? Похож ли незнакомец на него ? Был бы у него такой же голос? Тошкин голос я запомнила ломающимся, хриплым. Я вглядывалась в прохожих. Каким бы он был, мой друг, в свои восемнадцать? А в двадцать три? Высоким? Как его папа? В пятнадцать мы были одного роста, я не могла даже представить его выше. Мне бы пришлось смотреть на него снизу вверх, это так странно. Я привыкла, что наши глаза на одном уровне. Отращивал бы он бороду, носил бы очки? А какая у него была бы прическа, все те же растрепанные волосы? Я знала его нескладным, угловатым подростком, с вечно растерянным лицом и бегающими глазами. Но каким бы он стал, если бы судьба дала ему возможность повзрослеть?

В тот же год я впервые за восемь лет столкнулась с Русланом. Этого человека я желала видеть меньше всего на свете. Еще живя в Днице, я боялась случайной встречи с ним, например, на улице. Я даже не знала, что сделала бы. Кинулась бы на него, ударила? Вряд ли. Скорее всего, я бы разрыдалась, как дура. А может, испугалась бы и убежала. Не хотелось показывать этому человеку свою слабость. Последнее и произошло со мной, когда я в конце концов наткнулась на него не в Днице, а в московском метро, утром в понедельник по дороге на работу. Я просто убежала.

Я спускалась на эскалаторе, увидела Руслана на встречном и сначала решила, что это просто кто-то похожий. Хотелось верить, что я обозналась, но, когда наши взгляды встретились, я поняла, что не ошиблась. Застыв, Руслан ошарашенно смотрел на меня. Какое-то время я в таком же ступоре смотрела в ответ, а потом меня пронзил страх.

Я ринулась вниз. Он кинулся догонять меня. За секунду стерлись вдруг все прошедшие годы, и мне снова было пятнадцать, и я убегала от преследующего меня бона. Я лихорадочно протискивалась сквозь толпу, безжалостно распихивая людей. Спустившись с эскалатора, я побежала к поезду. Я молилась только об одном ― успеть.

Вырваться на свободу.

Руслан

Я ехал в метро в утренний час пик: спускался по ступенькам и разглядывал вяло бредущую, раскачивающуюся толпу. Настроение было паршивым. Пять минут назад какая-то овца наступила мне шпилькой на новые белые кроссовки, оставив на них темную полоску содранной кожи. Было душно, в нос била едкая смесь запахов ― духи, пот, железнодорожная смазка. Не выспался, соображал туго. Шел на автопилоте, особо не замечая ничего вокруг.

Вместе с толпой я двигался в сторону эскалатора, нужно было подняться и перейти на соседнюю ветку. Занял свою ступеньку, поплыл вверх. Равнодушно разглядывал лица других пассажиров, стирая каждое из памяти через долю секунды. И вдруг по затылку будто арматурой долбанули. Я увидел ее . Господи, прошло восемь лет. И вот она, едет вниз на встречном эскалаторе.

Она узнала меня ― и мое сердце бешено заколотилось. Какое-то время мы не отводили глаз. Поравнялись, на миг оказались так близко, что можно было протянуть руки и коснуться друг друга. Я остро почувствовал, как же хочу этого ― дотронуться до нее. А потом мы стали разъезжаться. Я повернул голову, чтобы не потерять ее из виду. Она тоже обернулась и… вдруг метнулась вниз.

Что же я туплю? Беги догонять ее! Беги к ней, придурок! И, повернувшись, я тоже ринулся вниз, против движения. Я должен успеть, должен! Люди шарахались от меня. Я грубо расталкивал их в стороны. Я видел Дашину спину, ее отросшие светлые волосы, собранные в хвостик. Этот хвостик все мелькал в толпе. Она бежала к поезду ― успела впрыгнуть. А я врезался в захлопнутую дверь.

Она смотрела на меня через стекло. Не взгляд ― взрыв. В меня летели осколки страха и разочарования. Плюнет? Нет. Уж лучше бы плюнула ― не было бы так больно. Все эти годы я не мог забыть ее. Столько было и девушек хороших, и телок одноразовых, а в голове всегда она одна. Совсем другая. Сильная, искренняя, противоречивая. Дашка… Ты боишься меня. Боишься, хотя я уже не такой, как раньше. Не тот озлобленный дикий мальчишка. Тебе нечего бояться. Но я понимаю… ты ведь тоже ничего не забыла. Удивительно… Восемь лет ― и вдруг за одну секунду их будто стерли. Мне снова восемнадцать.

Я не видел Дашу с того самого дня в заброшенной дурке, когда нас повязали. Почти всем дали пятнадцать суток для профилактики, но я был даже рад этому. Тогда во мне пробудился страшный зверь, и разумом я понимал ― ему лучше посидеть в клетке.