Александр Маркин - Дневник 2006–2011

7 ноября

Его отец всегда носил при себе плеть, и уже в возрасте 17 месяцев дофин знал: если отец коснется рукоятки плети — он должен замолчать. Когда Людовику XIII исполнилось два года, его стали регулярно наказывать и каждое утро, едва он открывал глаза, раздевали и били плетью. Из-за этого у него начались кошмары, и, уже будучи королем, он часто просыпался посреди ночи в ужасе от неминуемого утреннего наказания. Его отхлестали даже в день коронации — ему тогда исполнилось 8 лет. Однажды он даже высказался приблизительно таким образом, что все почести и славу, возданные ему, он отдал бы лишь за то, чтобы его поменьше били в детстве.

8 ноября

Совершенно неожиданно умерла школьная любовь отца, по совместительству наша дальняя родственница и соседка, и мать сразу же сообщила мне, что теперь она следующая на очереди.

9 ноября

«А Россия!

Бедная многострадальная матушка Россия!

Жертва мертворожденной примитивной мысли. Жестоко поруганная страна! Насильно должна ты довершить дело, противоречащее всякому духу, всякой жизни.

Извращенный мозг вложил в тебя идею — и ты должна воплотить ее в жизнь. Да — ты будешь сильной, но жертвы, каковые тебе придется заплатить, будут больше, чем твой успех. Ты возведешь огромное здание: колосс на глиняных ногах!

И лишь одного ты никогда не сможешь построить: спокойствия души. И я спрошу тебя: что важнее, построить электростанцию для людей, ничего не понимающих в электричестве, или же дать этим людям мир и покой?

Бедная Россия!

Но и ты сгоришь в огне мировой катастрофы!

И твоя миссия исполнена смыслом, пускай жестоким и ужасным! И твои страдания однажды закончатся.» [В. Гец: Перед мировыми катастрофами (1929–31)]

10 ноября

Сегодня зашел в гости к Адаму, а у него на подоконнике стояла бутылка из-под сока с чем-то желтым, я решил пошутить и спросил у него: это что, моча? А он сказал: ой, пойду вылью. Когда сосед утром занимает ванную, а мне хочется ссать, надо же куда-нибудь ссать, поэтому я ссу в бутылки из-под сока. Взял бутылку с мочой и пошел выливать ее. Когда я жил с родителями, я тоже ссал в чашки и бутылки у себя в комнате, потому что отец был всегда недоволен тем, что я по ночам часто хожу в туалет, потом я уехал от родителей, и мое мочеиспускание по ночам пришло в норму.

17 ноября

Бюргер произнес «Виланд». Мы стояли с бокалами, полными вина, и вдруг кто-то прокричал: Сдохни, Виланд! Сдохни собака Вольтер! До здравствует Чувствительность, да здравствует Невинность!

Всю ночь просидели мы в моей комнате и в темноте говорили о Германии, Клопштоке, Свободе, великих делах на благо Отчизны, и о том, как мы будем мстить Виланду, который злобно осмеял Невинность в своих сочинениях. За окном гремел гром, и молнии разрезали черное небо, и от этого мы становились только смелее, и были уже готовы на все ради того, чтобы избавить Отчизну от гнусного похабщика.

Сразу после полудня мы собрались в кабаке. Нам накрыли стол. На стол мы поставили трон и украсили его розами и левкоями, а на трон положили собрание сочинений Клопштока. Под стол же мы бросили книги Виланда, предварительно их изодрав. Мы декламировали оды Клопштока и пили кофе, а кофейную гущу выливали на книги Виланда. Еще мы говорили о Свободе, о Германии и немецких Добродетелях. Потом мы принялись есть и пить, а кости и все, что не доели, кидали на книги Виланда, мы плевали на них, а потом торжественно сожгли и книги, и виландов портрет. (1773)

21 ноября

Адам, похоже, сходит с ума от недоеба, а, может, я схожу. Он сегодня весь вечер пытался говорить со мной про массаж простаты, как ему хотелось бы, чтобы у него была девушка, которая сделала бы ему массаж простаты, потому что массаж простаты это очень здорово, высшая степень доверия мужчины женщине. У меня под вечер поднялась температура, но я не сомневаюсь в том, что все это — про массаж простаты — мы смотрели Вторжение похитителей тел — не было моей больной фантазией. Уходя, он спросил меня, что со мной, и я сказал, что у меня, кажется, поднялась температура, тогда он спросил, а что я пью от гриппа, и я сказал, что у меня есть таблетки за сорок франков, хотя на самом деле они стоят двадцать восемь франков, он попросил у меня посмотреть, что это за таблетки, и когда я ему их показал, не спросив, вытащил себе пару и сунул в карман, на всякий случай, вдруг я его тоже заразил.