Даниэль Шпек - Bella Германия

Энцо выглядел растерянным. Он встал, но Джульетта удержала мужа.

– Оставь его в покое. Слишком поздно…

Вместо него за Винченцо поспешил Джованни.

Племянника он догнал уже на другом берегу канала, возле церковной ограды, залитой тусклым светом фонарей.

– Винченцо… постой.

Джованни положил руку на плечо мальчика. Винче отвернулся, не желая показывать дяде своих слез.

– Давай сядем. – Джованни увлек его на скамью. – Это скамья вздохов, ты знаешь? – Джованни сел рядом и достал сигарету. – Еще в детстве мы сидели здесь с твоей мамой и курили тайком. (Винченцо придвинулся ближе к дяде.) Папа любит тебя, не сомневайся.

– Он идиот.

– Вовсе нет. Просто он боится тебя потерять.

– Он идиот, Джованни.

– Ты не можешь говорить такое об отце.

– Это ты меня учить станешь? – Винченцо презрительно сплюнул.

– Стану.

– Да кто ты такой? Ты сам – лжец.

– Что ты такое говоришь?

Винченцо придвинулся к нему вплотную, заглянул в глаза:

– Ты говоришь, что работаешь директором на «Мерседесе», а сам ни черта не понимаешь в машинах. И вообще, почему ты каждый раз приезжаешь поездом?

Джованни молчал.

– Знаешь что, дядя Джованни? Нет у тебя никакой машины. И работаешь ты не на «Мерседесе».

Джованни не знал, что на это ответить. Его смущала не напористость племянника. Скорее взгляд, ясный, честный, под которым было невозможно солгать еще раз.

На мосту появилась Джульетта.

– Не дрейфь. – Винченцо взял у Джованни сигарету, затянулся и снова вложил ее дяде между пальцев. – Я не собираюсь выдавать тебя.

Винченцо перестал разговаривать с отцом. Энцо пытался, на свой лад, выправить ситуацию. Покупал канноли и даже разорился на подарок сыну – модель самолета. В результате Винче перекинулся с отцом парой фраз – и только. Прежняя доверительность была разрушена навсегда. У Энцо будто земля ушла из-под ног.

В следующие выходные Винченцо с соседскими мальчиками затеяли велосипедную гонку. Босые, они неслись на своих не по размеру больших железных скакунах вдоль канала. Некоторые из мальчиков крутили педали почти стоя, другим пришлось опустить седло пониже. До ближайшего моста и дальше – на тот берег. Энцо в эти выходные работал, Кончетта хлопотала на кухне, а Джованни с Джульеттой, стоя в дверях дома, наблюдали за Винченцо.

Тот пыхтел как паровоз. Физической силой мальчик не отличался, но упорства ему было не занимать. Он несколько дней возился со своим велосипедом: подкручивал, смазывал, до предела накачал шины. Винче ненавидел проигрывать. И сейчас он пытался обогнать двух мальчишек постарше на отрезке между мостами.

Соперники шли почти вровень, подгоняемые взглядами девочек, стоявших на противоположном берегу.

– Я все сделала не так, – сказала Джульетта.

Джованни удивленно посмотрел на сестру:

– Ты о чем?

– Я боюсь за Винченцо.

– Не говори так. У него своей путь. Он талантлив.

– О, это да… Только вот знаешь… Все восхищаются талантливыми людьми, теми, кто делает что-то необыкновенное… Актерами, модельерами, изобретателями, гонщиками… Теми, кто следует своему призванию, главной своей страсти.

– Но разве это так плохо, иметь призвание?

– Талант – это проклятье, Джованни. Он гонит тебя, он никогда не оставляет тебя в покое. Он владеет тобой. Многих убивает.

Винченцо был на финише первым. Он затормозил, описав петлю, и победно вскинул руку. Джульетта и Джованни зааплодировали: Bravo! Bravissimo!

Они единственные радовались его победе. Девочки бросились к своим проигравшим братьям. Но от Джованни не ускользнул восхищенный взгляд одной из первых красавиц квартала, украдкой брошенный на победителя.

Пока Винченцо с показным равнодушием принимал поздравления матери и дяди, из-за угла на мотоцикле вырулил Энцо. Его появление удивило Джованни: смена на заводе заканчивалась только вечером. Энцо остановил мотоцикл и быстро зашагал к Джульетте.

– Что случилось? – спросила она.

– Разве вы не слышали? Коммендаторе Ривольта умер.

Все, включая Винченцо, остолбенели.

– Инфаркт.

– Ужас! Такой молодой!

– Что будет с компанией?! – спросил Джованни.

– Перейдет к его сыну Пьеро.

– Но он еще студент.

– Он должен перенять отцовское дело.

Энцо исподлобья взглянул на сына, растерянно переминавшегося с ноги на ногу возле велосипеда.

Рабочие оплакивали своего capo как родного отца. После похорон Джованни уехал в Мюнхен. Был холодный сентябрьский день. По одиннадцатой платформе, где обычно ожидали поезда земляки, гулял холодный ветер.