Маша Трауб - Бедабеда [litres]

Но после одного случая я поняла, что баба Нюся больна, а я не заметила очевидных симптомов. Я собиралась на работу. Раздался телефонный звонок, и незнакомая женщина сказала, что надо идти к церкви и забрать бабу Нюсю.

Баба Нюся сидела на бордюре около церковных ворот и плакала так, будто потеряла близкого родственника. Настя играла на детской площадке рядом с церковью. Люди подходили и спрашивали, что случилось. Баба Нюся раскачивалась из стороны в сторону, обняв себя руками, и не издавала никаких звуков. Просто сидела и качалась, а из ее глаз текли слезы. Я подняла ее и повела домой. Оказавшись в квартире, наша нянечка легла на диванчик, который стоял в детской комнате, и отвернулась к стене. Прибежали соседки, накапали капли, попытались выяснить, что случилось, но баба Нюся не отвечала. Наконец, когда все ушли, а я уговорила нянечку выпить чай, она объявила, что не может считаться крестной матерью Насти. И в Бога больше не верит.

Оказалось, баба Нюся решила показать Насте службу и постепенно вводить ее в лоно церкви, заниматься духовным воспитанием и даже подумывала об уроках для малышей в воскресной школе. Они немного припозднились и зашли в храм в тот момент, когда священник ходил с кадилом.

– Этот дядя пукнул, поэтому плохо пахнет? – спросила Настя настолько громко, что слышали все прихожане. – Пойдем отсюда.

Баба Нюся покраснела. Кто-то из прихожан хихикнул. Священник страдал обильным потоотделением, и к тому же у него всегда пахло изо рта. Стерпеть это амбре могли только верные бабули, вроде бабы Нюси. Многие чувствительные к запахам прихожане вовсе переставали ходить в эту церковь, поскольку даже запах ладана не всегда перебивал смрадный дух батюшки. Ему уже и врачей советовали, и куски мыла дарили, а все никак.

– Давай к иконам подойдем, свечку поставим, – предложила баба Нюся.

– Это же просто картинки. Я тоже так могу нарисовать, – ответила Настя.

Да, церковь старинными иконами похвастаться не могла, а Настя, каким-то детским чутьем уловив фальшь, даже не грубую подделку, поняла, что это попросту картинки, развешанные по стенам. И опять вердикт ребенка услышали все находившиеся в церкви.

Но последней каплей стало то, что Настю взяла за руку матушка и повела к батюшке. В воспитательных целях она рассказала воспитаннице бабы Нюси про чертей и буквально засунула в Настин рот просвиру и заставила ее выпить глоток вина. Все, что матушка успела затолкнуть ей в рот, Настя благополучно фонтаном на нее и выплюнула.

– Вы глупая, раз в такую ерунду верите, – сказала девочка совершенно спокойно.

Тут уже самые стойкие прихожане начали прыскать в кулак – матушка действительно не отличалась особым умом и сообразительностью. Так что буквально за несколько минут, проведенных в храме, Настя высказала все, о чем все молчали. И сделала это без всякого страха или смущения, которых ждут от детей.

– Атеистка, – сказала баба Нюся и с тех пор так Настю и называла. Кличка приклеилась. Нянечка больше не пыталась привести девочку в храм и рассталась с планами на воскресную школу.

Но я знала, что бабу Нюсю потрясло не то, что она не смогла привить ребенку веру, а то, что Настя говорила правду. Нянечка плакала, осознав, что ее воспитанница растет девочкой, которая видит то, что не должен видеть и понимать ребенок.

Баба Нюся с того дня следила за Настей очень пристально, но ничего особенного не происходило. Та по-прежнему любила держать нянечку за руку, когда они шли в магазин или гулять. Жалась к ней, когда мимо пробегала собака. Настя вела себя как обычная девочка, залюбленная, оберегаемая от всех бед и напастей. Когда ей исполнилось шесть лет, баба Нюся стала готовить мою дочь к своей смерти. Нянечка все чаще стала повторять своей воспитаннице, что скоро уйдет на небеса.

– Ты не уйдешь на небеса, тебя в землю зароют, – отвечала Настя.

– Тело зароют, а душа отлетит.

– Куда? В облака?

– Да, и еще выше.

– Хорошо, тогда сначала научи меня, – спокойно потребовала Настя.

– Чему? – удивилась баба Нюся.

– Готовить. Если ты умрешь, что я буду есть? – пожала плечами Настя.

Баба Нюся стала учить мою дочь готовить, разрешая стоять рядом, лепить из теста кружочки для пирожков, вырезать чашкой кругляшки для пельменей. Настя, которую до этого я не могла засадить за стол и заставить писать хотя бы печатными буквами, быстро освоила этот навык и старательно записывала за своей нянечкой рецепты.

Иногда я невольно слышала, о чем разговаривали баба Нюся и Настя.