Юрий Коваль - Избранные произведения в одном томе

— А вы, господин Ю, оказывается, лирик, — сказал Суер-Выер. — Ху-ду-ду! Ху-ду-ду! Я и не думал! Ху-ду-ду! Замечал склонности к философии, но лиризма не отмечал. Пам! Пам! Пам!

— Лирик — это вы, сэр, — поклонился юнга. — Я бы насвистывал «Патетическую сонату», с вашего позволения.

— Ладно, — сказал Суер. — Пусть надпись пока поболтается на верёвках, а нам пора на берег. Подадим милостыню по мере возможностей. Кто со мной?

После разных заминок и подсчётов кошелька в шлюпку загрузились, кроме капитана, старпом и мы с лоцманом.

— Возьмите и меня, капитан, — попросился юнга. — Денег у меня нет, но вдруг да здесь мой папа. Я чувствую что он недалеко.

Ху-ду-ду!

Ху-ду-ду!

Пам!

Пам!

Пам!

Воющая, орущая, свистящая толпа окружила нас и стала хватать за полы халатов, за рукава, за орденские ленты.

— Дай! Дай! Крепдешину! — орали многие.

— Жидкого тела! Жидкого тела!

Каким-то образом некоторые узнали, что у Кацмана есть два фейерверка. Они дёргали лоцмана за фалды с криком:

— Подай фейерверк! Подай фейерверк!

— А ну-ка цыц! — гаркнул Пахомыч. — Разойдись по местам! Сядь! Прось культурно! Кому говорю?! Заткнись! Не ори! А то сейчас Чугайлу с борта привезу! Он тебе подаст крепдешину в харю!

А остров меж тем пейзажем своим был гол как сокол, местами только валялись на песке обломки мраморных колонн и постаментов.

Нищие поняли, что хором нас не возьмёшь, разошлись с лёгким ворчанием по своим законным местам и расселись в некотором скромном порядке.

Первым в этом чудовищном ряду сидел человек с деревянной рукой. Рука эта абсолютно бездействовала, а только тянулась к нам, однообразно приговаривая:

— Подайте человеку с деревянной рукой!

— Подайте Древорукому!

— Подайте Рукодревому!

— Подайте бедному человеку, который ничего не имеет, кроме деревянной руки!

Суер подал целковый.

Старпом — гривенник.

Я подал подаяние.

Лоцман Кацман подал прошение об отставке подавать.

— В чём дело, Кацман? — спросил капитан. — Сейчас не время шуток, я бы сказал: кощунственных!

— Подаю, что могу, — отвечал лоцман. — Кстати, этот человек богаче меня. При наличии деревянной, вырезанной, скорей всего, из жимолости, руки, у него имеется и две других: левая и правая.

Наш деревянный нищий действительно, отложив в сторону резьбу по дереву, свободно философствовал двумя другими руками, пересчитывая подаяние.

— Что же получается, голубчик? — сказал старпом. — Вы нас обманули? Надули? У вас две живых руки, а вы нам подсунули деревянную!

— Зато смотрите, какая резьба! — воскликнул нищий. — Сейчас уже так никто не режет! Кроме того, я не подсовывал, я только показал вам деревянную руку и попросил подаяние. Вернуть гривенник?

— Милостыня есть милостыня, — сказал Пахомыч. — В конце концов, ваша третья рука всего лишь деревянная.

Дружески попрощавшись с троеруким, мы двинулись дальше и скоро подошли к человеку, который сидел в пыли и посыпал пеплом главу свою.

— Подайте на пепел! — приговаривал он.

— А что, у вас мало пеплу? — спросил старпом.

— Кончается. Я, конечно, как посыплю, потом собираю, но ветер развеивает, и расходы пепла имеются.

Старпом подал гривенник.

Суер целковый.

Я подал подаяние.

Лоцман подал прошение о помиловании.

Пеплоголовый прочёл прошение лоцмана, достал из кармана синий карандаш и одним взмахом написал поперёк:

ОТКАЗАТЬ!

Распрощавшись хоть и с пеплоголовым, но находчивым в смысле лоцмана нищим, мы направились дальше.

Довольно скоро из кустов конкордия послышался тоскливый призыв:

— Подайте нищему духом!

Раздвинув хрупкие ветви, мы увидели человека, на вид совершенно нищего духом. У него были полые глаза, сутулые веки,

присутствующее в дальних странах

выражение лица, грубые ступни кожаных полуботинок,

вялые квадраты клеток на ковбойке,

локти, две родинки,

медаль.

— Ну, может, у вас есть хоть немножечко духа? — спрашивал Суер.

— Нету ни хрена, — отвечал нищий, — вы уж подайте милостыню.

— А как же вы живёте с духом-то с таким?

— Мучаюсь ужасно. Главное, что я не только нищий, я ещё и падший. Падший духом, понимаете? И так-то духу нет, а он ещё и падает!

Старпом подал гривенник.

Суер целковый.

Я, как обычно, — подаяние.

Лоцман подал руку.

— Это ещё что такое? — спросил нищий духом, увидев руку лоцмана.

— Моя рука, друг, — отвечал Кацман. — Вот что поднимет ваш дух сильнее злата!