Роберто Савиано - Пираньи Неаполя

Появилось лицо. И тогда Зубик выпустил свое горе:

– Нет! Нет! Мадонна! – И закричал громко, безутешно.

Вызвали полицию, даже вертолет прилетел, карабинеры вытащили тело. Приехали родители. Зубика отправили в полицейский участок. Его пытались допросить, но он смотрел в одну точку и отвечал на все вопросы односложно. Он был в шоке. Наутро его отпустили. Его легко могли обвинить, потому что в телефоне у него были сообщения с наводками от Белого и Коалы. Из полиции он отправился к Коале, та обняла его и долго не отпускала. Он позволил себя обнять, но сам стоял как столб, не отвечая на ласки. И глаза у него словно остекленели. Они сели на скутер и Зубик сказал:

– Поедем в логово, в Форчеллу.

На лестнице Коала остановилась, соблюдая правило, согласно которому в квартиру могли входить только те, кто состоял в банде. А главное, ни одной женщине не разрешалось там появляться.

– Заходи, – приказал ей Зубик.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Коала хотела бы стать невидимой. Знала, что будут неприятности, но ждала вместе с ним, с Зубиком. Зубик стоял, не шевелясь, тогда она включила телевизор, чтобы заполнить пустоту. Зубик ушел в другую комнату и упал на кровать. Послышалась возня ключа в замке. Вошел Тукан и замер, увидев Коалу:

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Они убили Дамбо. – Зубик вышел из комнаты.

– Да? И кто это сделал?

– И кто это сделал, я должен узнать. Потому что Дамбо не был солдатом, он вообще ни при чем. Я хочу, чтобы вся банда собралась здесь. – Зубик был на голову ниже Тукана, но бросал ему в лицо всю свою ярость, потом взял айфон и написал сообщение: “Парни, сыграем партию в настольный футбол, прямо сейчас, с утра”.

Один за другим все подтянулись в логово, последним пришел Мараджа. Глаза у него были осоловелые, как у человека, который давно не спал. И он все время почесывал свою бороду.

Зубик сразу подступил к нему:

– Мараджа, теперь весь героин от Обезьяны надо заблокировать. Если будем покупать, если будете продавать, я выхожу из банды и считаю каждого из вас его соучастником!

– Да при чем тут Обезьяна? – спросил Мараджа.

– Дамбо работал на его мать, это определенно связано. И не делай вид, что ты ничего не знаешь, Николас, иначе буду думать, что ты покрываешь Обезьяну. Дамбо не был солдатом, не входил ни в какой клан.

– Как мы… – сказал Драго. Он засмеялся, скручивая себе косяк.

– Как мы? Черта с два! – заорал Зубик, схватив его за футболку. Драго, извиваясь, откинул голову назад, чтобы ударить его. Но между ними встала Коала:

– Прекратите! Как дети!

– Драго, Дамбо в жизни не держал в руках пушки. Он никогда никому не навредил, никогда не был мерзавцем! – кричал Зубик

– Зубик, ты что, головой ударился? А кто привозит весь этот героин, которым мы торгуем? Может, что-то связано с этим… Не поделили товар… – пытался урезонить его Тукан.

– Невозможно. Кто-то подстроил… Засада, капкан. – И сказав это, он заплакал. В этом доме никто еще никогда не плакал.

Дрон стоял не шевелясь, ему казалось, что он отомщен. Сначала он, теперь вот Зубик, только он не проронил ни слезинки, а Зубик плакал, и это было позором для всей банды.

– Зубик, ты же знаешь: сегодня мы есть, а завтра нас нет. Помнишь? Друг, враг, жизнь, смерть – какая разница? Мы все это знаем, и ты тоже. Вот так. Одно мгновение. Так и живем, правда? – спросил Драго.

– Какого черта? Откуда ты знаешь, как надо жить? Пентито!

Ядовитое слово. Единственное, которое нельзя произносить. Драго вытащил пистолет и направил его Зубику в лицо.

– Да у меня побольше чести, чем у тебя, мерзавец. Гуляешь с сестрой этого ублюдка, кто знает, сколько информации ты передал банде Капеллони, и ты мне говоришь “пентито”? Убирайтесь отсюда, ты и эта шлюха!

Зубик ничего не ответил, он был безоружен, но его глаза уперлись в Николаса. Только он. Босс.

Живот – Зубик чувствовал, что он растет день за днем еще до того, как она ему призналась. Он просто чувствовал его, объятие за объятием, как то, чего раньше не было, а сейчас есть. Раньше руки сплетались, тела сплетались даже в обычном приветствии, даже не занимаясь любовью. Коала, она такая. Набрасывается всем телом. Но недавно Зубик почувствовал, что тело его девушки стало каким-то осторожным, как будто она боялсь, что он слишком сильно прижмет, раздавит ее. Он ничего не спрашивал, сама скажет, думал Зубик, но воображение уже включилось. Как они его назовут? Мама всегда мечтала о внуке, лучше – внучке, а он мечтал о красивой свадьбе, на которую никаких денег не жалко. А потом врывалась другая мысль, он пытался ее прогнать, но она возвращалась с удвоенной силой. Избавиться.