Антон Леонтьев - Гордость и преступление

Она перевела дух, и Вика, воспользовавшись паузой, спросила:

— А не слишком?

— Что — не слишком? — не поняла Матильда, и Вика, беря со стола сумочку (женщинам заявляться к королеве без сумочек тоже было нельзя ), пояснила:

— Слишком подобострастно нельзя, а не слишком — можно?

Оставив Матильду, не нашедшуюся с ответом, с раскрытым ртом, Вика, заметив входившего в дверь коттеджа Питера, облаченного в джинсы и скромную синюю рубашку, взяла его под руку. Она была в платье цвета берлинской лазури с большими бледно-кремовыми цветами, в бледно-кремовых же перчатках, белых классических «лодочках» и с синей сумочкой.

— Ты выглядишь сногсшибательно, девочка моя , — произнес Питер, делая вид, что спотыкается и падает на пол.

Вика призналась:

— Я бы поехала в кроссовках, но стилиста бы хватил удар…

Питер, бросившись по лестнице, через минуту вернулся, держа в руках Викины белые кроссовки.

— Переобувайся! — произнес он, ставя кроссовки перед Викой, а та в ужасе посмотрела на жениха.

— Пит, я пошутила , я ни за что не поехала бы к твоей бабуле в кроссовках, тем более в этом шикарном платье…

— Переобувайся! — произнес он, и в его голосе прорезались железные нотки отпрыска королевского семейства.

А затем Питер сам осторожно приподнял ее стопу, стянул одну туфлю и надел Вике на ногу кроссовку.

Чувствуя, что ее сердце бьется как бешеное, Вика прошептала:

— Прямо как принц в сказке, который примерял всем девушкам в королевстве хрустальную туфельку, потерянную бежавшей с бала Золушкой…

— В современной версии этой сказки, — сказал Питер, надевая ей вторую кроссовку, — фигурирует не Золушка и хрустальная туфелька, а владелица пяти компьютерных фирм в стоптанных кроссовках.

Завязав шнурки на ногах Вики, молодой человек поцеловал девушку на глазах близкой к прострации Матильды в губы и произнес, удаляясь на кухню:

— Сейчас руки сполосну, и едем. Поверь, бабуля это оценит. Я-то ее знаю!

Поездка в Виндзор длилась бесконечно долго и пролетела в одно мгновение. Когда Вика, лихорадочно думая, что, вероятно, лучше всего развернуться и бежать прочь, чем являться к королеве на чай в кроссовках , шествовала, ведомая дворецким, по бесконечным залам, обитым шелком, увешанным огромными, в золоченых рамах, портретами прежних правителей Британии, самого большого и самого старого обитаемого замка в мире, пялилась на свои кроссовки, размышляя, как же лучше сесть, чтобы королева не видела ее обуви, сопровождавший ее субъект вдруг склонился перед дверью, осторожно постучал костяшкой одного пальца затянутой в перчатку руки и, дождавшись тихого ответа, почтительно раскрыл дверь и произнес:

— Мэм, прибыла мисс Виктория Романофф!

И из комнаты раздался приятный голос пожилой дамы на самом изысканном аристократическом английском, который Вике довелось до сих пор слышать.

А слышала она, благодаря интернету, много. Очень много.

— Благодарю вас, Берти. Прошу вас, просите ее.

Дворецкий посторонился, пропуская Вику через дверь, и девушка, глубоко вздохнув, переступила порог, оказавшись в небольшом, уютно обставленном салоне, больше походившем на гостиную пенсионерки, чем на апартаменты королевы Британии. Вика отчего-то ожидала, что свидание будет иметь место в огромном зале, где королева, со сверкающей драгоценными камнями короной на челе, сойдет с трона и придворные расступятся, пропуская ее величество…

Нет, конечно, она такой ерунды вовсе не ожидала , все же был век двадцать первый, а не восемнадцатый, однако она бы не удивилась, если бы Ее Величество Королева, Божией милостью Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и иных своих царств и территорий Суверен, Глава Содружества, защитница веры, сидевшая на троне почти семь десятков лет, встретила бы ее именно так.

Королева — бабуля ее будущего мужа Пита.

Только это была не королева.

Дама, сидевшая за небольшим письменным столом с мраморном покрытием, на котором стояла допотопная пишущая машинка, была как две капли воды похожа на Матильду Росс-Джонс, учительницу и мучительницу Вики, вдалбливавшую в нее знания по истории Англии, придворные манеры, аристократическое произношение и прочие нужные сведения, столь необходимые супруге принца.

Или не очень.

Вика вспомнила, что это матушка Матильды, тоже Матильда , и тоже Росс-Джонс , подвизавшаяся с незапамятных времен в роли своего рода старшей секретарши королевы, которая выглядела так же, как и ее дочь — вся в черном, с постным лицом и забранными в тугой узел на затылке волосами, — только лет на двадцать старше.