Антон Леонтьев - Гордость и преступление

В этих словах было столько желчи, что Вика испугалась.

Через десять минут они сели в присланный за ними королевский «Роллс-Ройс» и, катя сквозь людские толпы и орды журналистов, направились в Букингемский дворец.

Заседание Его Величества Почтеннейшего Тайного Совета, на котором присутствовали, согласно древнему регламенту, ведущие политики, в том числе премьер-министр, прочие члены кабинета, лидер оппозиции, а также наиболее родовитые и сановные пэры и три церковных иерарха Англиканской церкви — архиепископ Кентерберийский, архиепископ Йоркский и архиепископ Лондонский, — проходило в одном из отведенных для подобных целей салонов дворца.

По пути на заседание Микки, завидев растерянного Эдди и взвинченную, ломавшую руки, однако в драгоценной тиаре — бриллиантовом русском «кокошнике» — Каро, попытался спрятаться за спину Питера, однако тот подтолкнул отца к брату и, заведя обоих в пустые апартаменты, произнес:

— Вам есть о чем поговорить.

И закрыл дверь. Кэролайн, которая пыталась устремиться туда же вслед за мужем, он мягко отстранил. У Кэролайн тряслись губы, косметика от слез потекла.

— Почему мне нельзя? — закричала она.

— Это разговор между отцом и сыном, — ответил Питер.

— Он ему не отец! — взвизгнула Кэролайн, и Вика, которой было донельзя жаль свояченицу, попыталась взять ее под руку, но Каро грубо вырвалась и, сверкая глазами еще ярче, чем бриллиантами в диадеме, закричала:

— Что, рада? Теперь твой муженек станет королем, а ты королевой. Ты ведь этого добивалась, отравительница!

Вика не знала, что сказать, как и то, надо ли вообще отвечать на подобные слова разъяренной женщины, усилия и старания всей жизни которой пошли в одночасье прахом. И которая так стремилась стать королевой Британии, стала ею на двадцать четыре часа и была вынуждена навсегда отказаться от титула.

И все потому, что ее муж не был сыном своего отца.

— Ты ведь все знал, так ведь? — продолжала кричать тонким голосом Кэролайн, нападая уже на Питера. — Конечно, знал! Ты и твоя русская шпионка все спланировали! Как же я вас ненавижу!

Бурно разрыдавшись, она убежала прочь.

Дверь дрогнула, раскрылась, на пороге появился заплаканный Микки и совершенно спокойный, даже чуть радостный Эдди.

— Я слышал истерику Каро, ее слышал в этом дворце каждый , прошу ее извинить. Вы должны войти в ее положение, — сказал он. — Однако она успокоится, хотя наверняка не очень быстро. Однако не стоит заставлять членов Тайного Совета ждать.

И, подойдя к Питеру, пожал ему руку, а потом порывисто привлек его к себе, похлопал по спине и щелкнул по носу.

— Лысину позорную корона Британской империи будет прикрывать не у меня, братец, а у тебя! Я очень за тебя рад. И рад тому, что чаша сия миновала меня и моих детей. А Каро смирится, поделать ведь все равно ничего нельзя. Виват, ваше величество!

И он склонил голову перед младшим братом.

А потом, обернувшись к Вике, тоже склонил голову и произнес:

— Мои поздравления и вам, ваше королевское величество. Ты со времен принца Альберта, супруга твоей тезки королевы Виктории, первая иностранная персона, являющаяся супругом британского монарха.

Вика, еще не в состоянии осознать этот факт, пошутила:

— Имя и есть программа, как я понимаю…

Расхохотавшись, Микки предложил ей руку и произнес:

— Ваше величество, могу ли я вас просить?

И рукой указал Питеру на коридор, который вел к залу, в котором ждали члены Тайного Совета.

Питер сделал первый шаг, и все остальные, поотстав от него и пропуская вперед, как и надлежало в отношении нового короля, двинулись вслед.

И тут Питер обернулся, посмотрел на Вику и произнес:

— Знаешь, какое я возьму тронное имя? Питер! Питер Первый!

И, подмигнув Вике, подозвал ее к себе, поцеловал нежно-нежно и, взяв под руку, сказал:

— Ты никогда не будешь ходить за мной, а всегда вместе со мной. Король Питер и королева Виктория — черт побери, звучит, клянусь короной Британской империи, недурственно!

Шон Фэллоу чувствовал себя на вершине блаженства. Еще бы, ведь он, и не кто иной, как он, сверг короля Эдди! Правда, освободив тем самым дорогу для нового монарха, внучка старой грымзы, короля Питера Первого.

Курам на смех — Питер Первый, прямо как этот царь-реформатор у русских, который стриг им бороды и запретил водку. Ну, или, наоборот, разрешил — не все ли равно?