Джонатан Франзен - Конец конца Земли

На улице выжившие после столкновений говорили, что их спасла от гибели Господня милость и руководство. Но даже они, выжившие, ковыляя, выходили из дыма в другой, изменившийся мир. Кто мог предвидеть, что все может кончиться так внезапно – однажды погожим утром во вторник? За два часа мы оставили позади веселую эпоху геймбой-экономики и престижных жилищ и вступили в мир страха и мести. Даже тот, кто все девяностые ждал их катастрофического конца, даже тот, кто неизменно был убежден, что новый теракт в Нью-Йорке – только вопрос времени, ощущал утром во вторник не интеллектуальное удовлетворение и не простой эмпатический ужас, а глубокое горе по утраченной повседневной жизни в благополучные, рассеянные времена: по транспортным пробкам из-за обилия грузовиков, доставляющих товары на дом, и занятых такси; по режиссерской версии «Апокалипсиса сегодня» в местных кинотеатрах; по намеченной на среду встрече с выпивкой в даунтауне; по шестидесяти трем хоум-ранам Барри Бондса [22] Барри Бондс (род. 1964) – американский бейсболист. ; по AOL [23] AOL – крупнейший во второй половине 1990-х американский интернет-провайдер. с почасовой оплатой; по новостям о Дженнифер Лопес. В понедельник утром заголовок на первой странице «Дейли ньюс» гласил: КВАРТИРОСЪЕМЩИКИ В КИПС-БЕЕ ЗАЯВЛЯЮТ: НАС УБИВАЕТ ПЛЕСЕНЬ. Эта первая страница поразительна – и останется таковой на некоторый срок.

В старом мире, в девяностые Билла Клинтона, вызов времени состоял в том, чтобы помнить: за процветанием и благодушием таится смерть, целые страны питают к нам ненависть. В новом мире, в нулевые Джорджа Буша, проблема будет в том, чтобы перед лицом нестабильности и страха не забывать о правах обыденного, тривиального и даже смехотворного; чтобы, оплакав погибших, попробовать пробудиться к нашим человеческим мелочам и приятным повседневностям.

Вочередную поездку к родным мой брат Боб спросил: правда ли, что сафари в Восточной Африке – незабываемое приключение, пережить которое должен каждый . Так, мол, утверждают некоторые его друзья – туристы, одержимые духом соперничества, любители составлять списки того, что «непременно нужно попробовать, пока жив». Согласен ли я с ними?

Я, безусловно, разделяю раздражение, которое у Боба вызывают такие вот списки. Нам претит их нескрываемый консюмеризм, их бездумный материализм. Истинному материалисту, который смотрит на жизнь до уныния трезво, очевидно: сколько ни отмечай пункты в списке, смерть не перестанет быть ни жупелом, ни концом, и весь нажитый нами опыт не будет стоить ни гроша, когда мы отбросим копыта и вернемся в вечное небытие. Пока-живчики, похоже, воображают, что смерть можно одурачить, если отдыхать с умом.

– Кое-где очень красиво, – ответил я. – Второго такого места, как кратер Нгоронгоро, на земле не найти.

– Но это же не значит, что я непременно обязан туда съездить, – возразил Боб.

– Разумеется. Ты волен поступать, как считаешь нужным.

Я сказал ему то, что он хотел услышать. На самом же деле я уверен, что в Восточной Африке непременно стоит побывать. Я-то ездил туда посмотреть на птиц, что, разумеется, выгодно отличает меня от пока-живчиков. Однако это лишь меняет условия вопроса, зачем я туда отправился. Но не дает на него ответа.

Взять хотя бы теорию симулякров французского социолога Жана Бодрийяра – мысль о том, что потребительский капитализм подменил реальность видимостью. Контраст между чистыми парками Восточной Африки с их буйной растительностью, стадами слонов и гну и вытравленными, перенаселенными, замусоренными сельскими землями между этими парками бросается в глаза – не заметить его можно, только если вы путешествуете на вертолете или легкомоторном самолете. Гегемония Coca-Cola , тщательно охраняемые ананасовые плантации Del Monte , железные дороги и шоссе, которые строят китайские инженеры, дабы ускорить добычу угля и кальцинированной соды, призраки СПИДа и исламского терроризма. Парки служат симулякрами, в которых туристы, большинство белые и все состоятельные, могут «попутешествовать по Африке» сообразно своему богатству. Здесь растут акации и баобабы, ночами в небе сияют незнакомые северянам созвездия: все это подлинное. Но подобно тому, как, попав в метель, современные путники восклицают: надо же, как в кино, – так и теперь, любуясь зебрами в Серенгети, вы наверняка вспомните зебр из сафари-парка во Флориде. Реальное не просто перестает быть реальным: оно кажется копией копии. Парку Серенгети, к сожалению, довелось пережить съемки многих фильмов о природе. Лев, который ловит газель, – клише для всех, кто вырос на документальных фильмах канала «Нэшнл джиогрэфик » . И что еще хуже – тот факт, что это клише, само по себе клише. Какое такое дополнительное удовольствие получает турист, наблюдающий издали за драматическими эпизодами жизни и смерти, на которые прекрасно может полюбоваться и дома? Мало, что ли, в мире фотографов-любителей или жирафов?