Михаил Зуев - Седьмое дао дождя

Моя Мама не была удостоена ни одной правительственной награды. Она никогда не была за границей. Ее никогда не показывали по телевизору. Она была — моя Мама.

На мое двадцатипятилетие она не знала, что подарить — не было денег. Мама написала мне стихи и подарила целлофановый пакет с изображением ВАЗовских «жигулей». «Сынок, тебе дарю я «Ладу»», — писала Мама. Много автомобилей поменял я с тех пор. Этот не забыть никогда.

Я вам очень завидую, тем, у кого есть Мама и Папа. Или хотя бы кто-нибудь один. Вы, великовозрастные дети, ни черта не понимаете в жизни. Может быть, эта моя история сделает вас умнее. Я не выворачиваю перед вами душу — кто вы мне такие? Просто сегодня в машине, по дороге на деловую встречу, Фил Коллинз пел по «Радио Классика» песню, которую я не могу слушать. Но и выключить — не могу.

Тебе

Ясидел в машине. Я сидел лицом вполоборота к дороге.

Это было там, под мостом. Под тем самым мостом, где гудят и присвистывают шальные электрички, где разворачиваются на кругу медлительные толстые троллейбусы, где снег скрипит под ногами торопливых прохожих.

Я ждал.

С проезжавшего мимо шумного копотливого грузовика, с самой крыши брезентовой фуры, упал снежок. Он упал на слякотную мостовую, таким по-детски маленьким, нетронутым, беззащитным холмиком. Щепоткой прохлады и чистоты.

Большой неуклюжий урчащий теплым электрическим чревом троллейбус развернулся, почти касаясь крыла моей милой «старушки». Его дутые колеса с чавканьем месили грязь, оставляя за собой жирные полосы с четкими отпечатками протектора. Но они не тронули моего снежка. Снежок остался; такой же чистый и нежный, такой же небесный, такой же воздушный.

Я ждал.

И опять, и снова. Их было много. Было много, много-много машин, троллейбусов, электричек, людей. Все они жужжали, скрипели, катились, покачивались, перемешивали соленую грязь, вышагивали по мостовой. А мой снежок остался. Он лежал беззащитной легкой щепоткой. Он не таял.

Я ждал.

Я лишился времени. Лишился пространства. Должно быть, кончилась тоскливая зима. Отшумела весна. Я лишился тела. Лишился чувств. Я только ждал.

Нас было двое. Снежок и я. Снежок не таял.

А я ждал Тебя.

Мальчик был маленький. И очень серьезный. И еще — он никогда не плакал. Бывают же такие серьезные мальчики. У Мальчика были мама и папа. И были у него дом, квартал, город и целый мир. И еще — маленький плюшевый медвежонок. Однажды папа сказал — сегодня мы идем в Цирк. Мальчик взял папу за руку. И они пошли. И еще — в карман Мальчик положил маленького плюшевого медвежонка.

Они долго ехали в метро. Наконец вышли и попали в Цирк. Папа и Мальчик сдали папино пальто и детскую курточку в гардероб, зашли в зал и стали ждать представления. Мальчик сунул руку в карман и понял, что он потерял маленького плюшевого медвежонка. Но он был серьезным мальчиком. Наверное, он не заплакал.

Погас свет, заиграла веселая музыка и на манеж вышел Клоун. Веселый Клоун с грустными глазами. Он улыбнулся и вдруг — заметил Мальчика. Который никогда не плакал. Клоун подошел к нему и протянул руку. Мальчик осторожно взял Клоуна за руку. Музыка стихла. В другой руке Клоуна, откуда ни возьмись, оказался большой воздушный шарик. Мальчик с Клоуном сделали шаг вперед — и полетели. Шарик поднимался выше и выше. Отворился купол, и двое — Мальчик и Клоун — оказались в вечернем небе.

Они взлетели над облаками и улетали от города все дальше и дальше. Под ними сменялись моря и континенты. Киты приветствовали их своими фонтанчиками. Пингвины смешно хлопали крыльями по толстым бокам. Жирафы и слоны глядели в вечернее небо и улыбались. Люди провожали их долгими взглядами и не удивлялись. Ведь так хорошо, когда кто-нибудь умеет летать.

Мальчик и не заметил, как его глаза перестали быть влажными. Двое держали друг друга за руки и летели. Клоун радовался Мальчику, солнцу и набегавшему ветру. И Мальчик улыбнулся — первый раз за весь длинный день.

Потом они вернулись назад. Кончилось представление, и Мальчик с папой поехали домой. Дома, снимая курточку, мальчик засунул руку в карман. И вытащил оттуда маленького Клоуна, сжимавшего в руке игрушечный воздушный шарик. Прошли годы, Мальчик стал папой и у него тоже появился маленький мальчик. Другой мальчик. Он тоже никогда не плачет. Он серьезный. И он никогда не потеряет веселого игрушечного Клоуна с грустными глазами.