Екатерина Гордеева - Мой Сергей. История любви

У советских фигуристов всегда возникали серьезные проблемы с багажом на обратном пути.

По-английски я тогда почти не говорила. Учила в школе, но пропускала уроки из-за тренировок и даже не помнила алфавита. Когда мы с Сергеем в ресторане открывали меню, то не имели ни малейшего представления о том, что там написано. В эти моменты я чувствовала себя просто отвратительно.

Во время этого турне я жила в одном номере с Грейси Уилсон, выступавшей вместе с Робом Макколом, — они были танцевальной парой. Трейси была старше меня, и, я думаю, Том Коллинз просил, чтобы она за мной приглядывала. Каждое утро она заказывала в номер завтрак и всегда спрашивала, не хочу ли я чего-нибудь, причем за все платила сама, как бы сильно я ни возражала.

В автобусе я всегда сидела с Сергеем. Он читал, а я смотрела в окно или вышивала. Я странно себя чувствовала из-за того, что мы проводил так много времени вместе. Ощущение было совсем новым; Иногда Сергей заходил ко мне в номер и приглашал погулять или пообедать. Денег у нас было негусто, так что мы ходили в «Макдоналдс» или пиццерию. Саша Фадеев тоже участвовал в этом турне, однако Сергей все чаще и чаще предпочитал мое общество.

Может быть, он просто старался обо мне заботиться? Не знаю. Он помогал мне с чемоданами и подавал руку, когда я выходила из автобуса. Но ничего особенного я в его поведении не видела — он всегда был такой. Он подавал руку и той женщине, что шла за мной, кем бы она ни была. Сергей вел себя как воспитанный молодой человек; думаю, он научился этому у Леоновича, который всегда очень уважительно держался со своей партнершей, Мариной Пестовой. Он считал, что хорошие отношения между партнерами так же важны„ как и успех на тренировках. Если в жизни у них все в порядке, то и на льду не возникнет никаких проблем. Мне кажется, Леонович был слишком добрым человеком, чтобы работать тренером.

В Лос-Анджелесе Сергей Пономаренко и Марина Климова (которые уже стали мужем и женой) и мы с Сергеем отправились в Диснейленд. У Сергея было прекрасное настроение; он смеялся, шутил, был по-настоящему счастлив. Пару раз крепко обнял меня, когда мы катались на аттракционах или просто стояли в очереди. Раньше он никогда ничего подобного не делал, и я чувствовала себя на седьмом, небе. Чудесный был день.

За месяц мы выступили в двадцати пяти городах. И получили массу самых необыкновенных впечатлений. В Нью-Йорке Том Коллинз купил нам билеты на «Призрак оперы»; перед спектаклем мы, пообедали в «Сарди», где все стены увешаны портретами знаменитостей. В другой раз мы с Сергеем танцевали в каком-то кафе с музыкальным автоматом — нет-нет, не вдвоем, были еще люди. Иногда после выступления, когда мы ждали финального выхода, Сергей обнимал меня, но только если никто не видел.

Я не задумывалась над этими знаками внимания. По крайней мере не помню, чтобы придавала им какое-то особое значение; пару раз мы ходили в кино и во время сеанса держались за руки. Не знаю, почему на меня это производило такое невероятное впечатление, поскольку мы и так все время держались за руки — на льду. Только здесь в кинотеатре, все было иначе. Я помню, как отчаянно колотилось мое сердце, когда Сергей потянулся и взял меня за руку в первый раз. Я ничего ему не сказала. Просто улыбнулась, и все. И никогда не спрашивала, зачем ему было нужно держать меня за руку. Знала только, что это очень здорово.

Мне казалось, что он так себя ведет потому, что ему нравится турне и радует путешествие по Америке. Я и представить себе не могла, что это имеет ко мне какое-то отношение. Мне казалось, что, как только мы вернемся в Москву, все будет по-прежнему.

Однако после этой поездки все переменилось. Мама, которая Сергея просто обожала, начала приглашать его к нам домой. Ей нравилось, как он играет с нашим догом, Вельдом.

Теперь я гораздо меньше смущалась, когда хотела ему что-нибудь подарить, а иногда даже осмеливалась кокетничать — если у него было подходящее настроение. Впрочем, в мои намерения не входило покорить Сергея или привлечь к себе его внимание. Забегая вперед скажу, что мы с Сергеем и позже никогда не планировали свою жизнь надолго. Может быть, были суеверны — как и все спортсмены.

Мы готовились к Олимпийским играм. Мне уже исполнилось шестнадцать, Сергею — двадцать, и вся наша жизнь была посвящена только одной цели — предстоящей Олимпиаде.

Тренировки начались летом 1987-го, когда мы отправились в Сухуми на двадцать дней, и именно там Марина приступила к подготовке двух новых олимпийских программ.