Леонид Лушников - След заката

— Ястребова, конечно, нет! — зло прищурился Пыльнов, поняв, что офицеры проездили зря.

— По документам, он в командировке еще со среды.

— В Томске… Кажется, все законно. Поговорили с нужными людьми.

— Готовьте срочную ориентировку на задержание Ястребова. Ястребова из-под земли достать! — почти кричал Пыльнов, поняв, что своей неуверенностью прохлопал дело.

Офицеры ушли, тихо матерясь, а Пыльнов заехал домой, переоделся в гражданское и поехал прямым ходом в Бересеньку.

Горы лежали в полуденном мареве, подернутые летней голубоватой дымкой. Дорога вилась меж отрогов, веселых и светлых, уткнувших свои лохматые морды в реку. Пыльнов сам сидел за рулем, попыхивал папиросным дымом, злобно посматривал на ласкающие глаз склоны, украшенные цветущими луговинами. Не видел он этой красы, да и никогда не был сентиментальным даже в добром расположении духа. А сейчас он сгорал от гнева: «Сколько лет морочил он всем головы?! А ведь я где-то видел бумагу о всесоюзном розыске Ястребова! Да и то происшествие с убийством Василия Фролова не всколыхнуло меня. Но кто же знает? Анонимщик — это ясно! А где его искать?»

Поездка в Бересеньку ему ничего не дала, а еще больше разозлила. Дома был старик Березин, который, не выходя за ворота, послал Пыльнова куда подальше. Пыльнов в ярости пнул крепкие ворота ногой, зашибив пальцы, и уехал в Темирязевское, пытаясь еще раз расспросить Кедрова:

— Что поделаешь? — развел руки в стороны Кедров, наивно глядя серыми глазами в жесткие глаза Пыльнова. — Приходится… А что это вы Ястребова ищете? Приезжали уже два молодчика. Он украл что?!

Пыльнов в ярости хлопнул дверью. Кедров усмехнулся: «Злой! Попади такому — калекой сделает!»

Пыльнов вернулся в Красный Яр к вечеру уставший и злой. А тем временем багровый след заката встретил плоскодонку с двумя людьми возле пологого мыска с одинокой сосной, распустившей свои лапы над завадинкой, где крутилась воронка, затаскивая в свою голубовато-зеленую горловину всякий мусор. Лодку занесло задом к берегу. Алексей выпрыгнул на берег, громыхнув носовой цепью, завел лодку в тихую воду.

— Надо было чуть правее пристать, — говорила Зоя, вылезая из лодки при помощи Алексея.

— Сойдет и тут. Зато сразу на тот берег плоскодонку утянет струей. А нам это на руку.

Ветер сдувал рябь, завивая беляки в кудерьки бело-синие, словно подкрашенные изнутри. Алексей с силой оттолкнул маленькое суденышко. Рассвеченный наискось мощный перекат принял лодку и швырнул ее в самый слив. Через несколько минут она уже скрылась за излучиной. Где-то вздыхал и тужился на подъеме грузовой состав. Вскоре он обдал ветром мужчину и женщину, двигавшихся к разъезду, хранивших в душе верность, родившуюся на далекой земле много-много лет назад..

В начале зимы, когда плотно улягутся молодые снега на уральскую землю, укрыв белым-белым покрывалом горы и тайгу, то все задремлет в прозрачной светлой курже, лохматистой, как елочная канитель. В это время года перекаты и пороги на Бересени еще не впали в спячку и тихо поджидали ядренистую стужу, которая могла бы до весны сковать стоки. Чистая ото льда вода на стремнине, темная, как патока, заленившаяся и вялая, облизывает каменные лобины, свертываясь в бархатисто-ажурные наледи, схожие с бабьими занавесками на праздничных окнах. На мелких шиверках и плесовых горловинках успело уже приморозить до дна, и там лед вспучился под напором, словно вулканчики. Вот-вот рванет столб воды, и потечет она по затокам, по шелестящим жестко на холодном ветру тальникам, по низинам, растрачивая студенистое водополье неумолчной трескотней, жадно заедая снега в прибрежных урезах. Протяжное эхо пронесется над вершинами гор, упадет где-то в глухих таежных урманах и тихо умрет. И после долго будет парить по берегам сыпучий туман, сухой и прилипчивый, как снежная буря. А кругом ровно!.. Все огрехи земли подровнял недавний снегопад, запорошив звериные и людские следы. А возле жилья, еще на езжих дорогах, редкий автомобиль оставит колею. Узоры прожектора по-змеиному потекут через железнодорожный переезд к станции, жившей так же вяло и бедно уж который год. А за мостом через Бересень и совсем пути нет. Вилюче тянется меж целины и сугробов тропка к поникшему в безработье Айгир-заводу, а влево от моста — к деревеньке, дымившей всего одной трубой, казалось, затерянной в этом белом и молчаливом пространстве…

Былое ушло, пролетели годики, разнеслись по ветру мотыльковыми всполохами. Пало навзничь целое государство, как подпиленная лесина, вздыбив горькую и едкую пыль, потянув за собой ниточку несчастий, опустившихся на головы людей, словно погребальный пепел, отозвавшись невиданной болью в сердцах, стоном в душах и растеренностью в умах, словно после дикого погрома, толкнув многих и многих в неизвестность…