Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Боль сползла, как кобра, по позвоночнику, обвилась вокруг живота и вонзила в него клыки. Алекс тяжело упала коленями на кухонный пол. На занятиях ей говорили, что схватки могут длиться двенадцать часов и дольше. «Если это будет продолжаться еще полсуток, – подумала она теперь, – я или сама подохну, или застрелюсь».

В первые месяцы работы акушеркой Лейси везде ходила с линейкой. Прошло несколько лет, прежде чем она могла с первого взгляда определить, что диаметр кофейной чашки – девять сантиметров, а апельсина, который лежит возле телефона в медсестринской, – восемь.

– Два сантиметра, – сказала она, снимая латексную перчатку.

– Только два? Я не смогу… – заплакала Алекс, тяжело дыша и извиваясь от боли.

Она попыталась спрятаться под маской уверенности в себе, как обычно делала, когда ей бывало тяжело, но поняла, что, видимо, в спешке оставила эту маску дома.

– Понимаю твое разочарование, – сказала Лейси. – Но с тобой все в порядке, а если при двух сантиметрах все в порядке, то и при восьми будет так же. Так что давай не торопить события.

Лейси знала: рожать тяжело всем, особенно женщинам, у которых все распланировано и занесено в списки. Рождение ребенка никогда не происходит по расписанию. Чтобы родить относительно легко, нужно позволить телу взять верх над разумом. Нужно раскрепостить даже те стороны себя, о которых сама женщина и не подозревала. Алекс, привыкшей все контролировать, это давалось чрезвычайно трудно. Теряя самообладание, она рисковала стать такой, какой не хотела становиться, но другого пути не было.

Лейси помогла Алекс подняться и повела ее в кабинет водных процедур. Там включила инструментальную музыку, приглушила свет и развязала на пациентке халат. Алекс уже ничего не стеснялась. Лейси догадывалась, что сейчас она разделась бы на виду у целой мужской тюрьмы, если бы это сулило ей прекращение схваток.

– Залезай! – велела Лейси, помогая Алекс сесть в вихревую ванну.

Погружение в теплую воду вызывает у организма рефлекторную реакцию. У некоторых людей пульс замедляется, стоит им только опустить ногу в ванну.

– Лейси, – прерывающимся голосом произнесла Алекс, – ты должна пообещать мне…

– Пообещать что?

– Что не скажешь ей. Моей дочке.

– Чего не скажу? – Лейси взяла подругу за руку.

Алекс закрыла глаза и прислонилась щекой к бортику ванны.

– Что сначала я не хотела ее оставлять.

Не успев ответить, Лейси заметила, что схватки усилились.

– Дыши глубже, – сказала она.

Выдуй боль из себя, выпусти ее сквозь пальцы. Представь, что она красного цвета. Обопрись на ладони и колени и вытекай вниз, как будто ты песок в часах. Ты на пляже. Ложись и почувствуй, как пригревает солнышко. Обманывай себя, пока ложь не станет правдой.

Лейси по опыту прекрасно знала, что, когда человеку очень больно, он уходит в себя. Эндорфины, собственные наркотики организма, уносят его туда, где боль до него не доберется. Однажды Лейси принимала роды у неблагополучной пациентки, жертвы домашнего насилия. Так до той вообще невозможно было достучаться. Чтобы вернуть ее «на берег» к моменту, когда нужно будет тужиться, Лейси пришлось петь ей колыбельную на испанском.

Прошло три часа. Благодаря эпидуральной анестезии Алекс успокоилась. Немного поспала, поиграла с Лейси в карты. Но теперь ребенок опустился, начинались потуги.

– Почему опять становится больно? – спросила Алекс, повышая голос.

– Так работает обезболивающее. Если увеличить дозу, ты не сможешь тужиться.

– Я не рожу! Я не готова!

– Ладно, – сказала Лейси. – Давай поговорим об этом.

– О чем я только думала?! Правильно Логан говорил… Ни черта я не соображала, на что иду! Я не мать, я юрист! У меня нет ни мужчины, ни даже собаки… У меня ни один цветок на подоконнике долго не протянет! Я даже толком не знаю, как на ребенка подгузник надеть…

– Картинка должна быть спереди.

Лейси положила между ног пациентки ее же собственную ладонь. Алекс отдернула руку:

– Это…

– Да.

– Уже идет?

– Идет, и ей все равно, готова ты или нет, – ответила Лейси; последовало еще одно мышечное сокращение. – Алекс, я вижу бровки. – Лейси начала вытягивать ребенка из родовых путей, держа головку прижатой к груди. – Знаю, каково тебе сейчас. Но потерпи: вот уже и подбородочек. Какая красавица! – Вытерев малышке лицо и освободив рот от слизи, Лейси перекинула петлю пуповины через шею ребенка и подняла глаза: – Ну давай. Вместе. – Она помогла подруге нащупать голову ребенка. – Держи вот так, а я достану плечо.