Самид Агаев - Правила одиночества

– Ну что, друг, работать будем или мечтать? – спросил Бахадин, надевая рукавицы.

– • Как же, с тобой помечтаешь, – сказал Ислам.

Он надел на голову войлочную шапочку, водрузил маску, вставил в держатель новый электрод, встал к кондуктору, положил на металлический стол две заготовки из швеллера и прижал их третьей так, что получилась буква П, сказал: «Поехали». Ислам точечной сваркой прихватил конструкцию в нескольких местах и стал обваривать все места соприкосновения швеллеров. Когда он закончил, Бахадин подогнал тельфер, тросами подцепил конструкцию, перевернул ее. Подождал, пока Ислам проварит недоступные ранее места, переместил конструкцию в угол и уложил на землю.

До обеда Ислам работал без перерывов. Бахадин остановил его, произнеся по-русски «шабаш».

– Что с тобой случилось? – с лукавой улыбкой спросил он, – даже перекур ни разу не сделал. Не иначе как влюбился.

– Хуже, – ответил Ислам, снимая с головы маску и утирая залитое потом лицо.

– Не пугай меня, – сказал Бахадин, – хуже этого может быть только женитьба, но в пятницу ты еще был холост, не мог же ты жениться за выходные.

– А что такого сложного, – заметил Ислам, – пошел в мечеть, молле десять рублей дал, и он за десять минут обряд совершит. А разводиться еще проще, даже молла не нужен, три раза «талак» произнес и ты свободен.

– Все это так, – заявил Бахадин, – только Советская власть наших обрядов не признает, а жаль – женщины совсем распустились. Ладно, идем обедать, а то всё съедят.

– Ты иди, я не пойду.

– Почему? Денег нет? Я одолжу.

– Не хочу, деньги есть у меня.

– Ну, как знаешь.

Ислам подошел к бочке с водой, где столпились рабочие, умылся, затем вышел из цеха и направился к вагонам, стоявшим у завода на приколе. Он устроился между колесами, снял брезентовую куртку, положил ее под голову и мгновенно заснул. Снов не видел. Проснулся оттого, что кто-то стукнул его по ноге. Ислам открыл глаза и увидел Испендияра, который прогнусавил: «Обед давно кончился». Ислам молча вылез и направился в цех.

– Еще раз увижу, оштрафую, – крикнул ему вслед мастер, – распустились совсем, спят на рабочем месте, плана нету.

Бахадин сидел на стопке железных листов, подложив под себя рукавицы.

– Ты что, меня разбудить не мог? – упрекнул Ислам напарника.

Бахадин пожал плечами и поднялся.

Замечено, что время после обеда идет быстрее или медленнее, в зависимости от того, что ты собираешься делать вечером. Вечером была разборка с Таиром-тюремщиком, поэтому время пролетело очень быстро.

После работы Ислам только успел заехать домой и переодеться, как за забором появился Гара и, не заходя, сделал ему знак.

– Может, отдохнешь немного? – возмутилась мать.

– Я недолго, – успокоил ее Ислам, – дело есть небольшое.

Мать недовольно покачала головой и в сердцах попыталась достать сына гибким прутом, которым она стегала шерсть, но тот успел отскочить.

Ислам вышел со двора, обменялся с Гара рукопожатием, и они двинулись в сторону центра.

– Я позвал Абдула, – заговорил Гара, – но он заявил, что когда у него была разборка с Тельманом, ты отказался помочь ему.

– Я с Тельманом учился в одном классе, – раздраженно ответил Ислам. – А ты не сказал Абдулу, что это он прижег Корневу лоб?

– Конечно, но он сказал, что за себя сам ответит, короче, не согласился.

– Вот свинья, – в сердцах бросил Ислам, – ведь он заварил эту кашу. Если бы не он, Корнев вряд бы ли пошел на принцип.

Гара пожал плечами. Возле Центрального универмага Гара сказал:

– Подожди две минуты, мне купить надо кое-что.

– Ты тоже время выбрал для покупок, – недовольно сказал Ислам, – может, еще на базар зайдем?

– Базар уже закрыт, – ответил Гара.

Он скрылся в дверях магазина и через некоторое время вышел, держа в руках небольшой сверток. Ислам покосился на него, но любопытствовать не стал. Через несколько шагов Гара развернул сверток, в руках у него оказался тонкий хозяйственный нож с деревянной ручкой, он засунул его за ремешок часов с внутренней стороны, сказав при этом:

– Таиру в живот засуну, мне все равно послезавтра в армию идти.

Ислам заметил:

– Встретишь Джавдета – не убивай его, он мой. Но Гара не оценил юмора.

– Джавдет кто такой? – спросил он.

– Никто, пошли быстрей, а то опоздаем.

– Не опоздаем, вон они, в чайхане сидят.

Корнев действительно сидел в скверике за столом, в окружении нескольких молодых людей лет двадцати пяти – тридцати, с решительными лицами. Корнев тоже заметил Ислама и с любопытством на него воззрился и, видимо, привлек внимание остальных, так как вся компания вдруг повернула головы и проводила их взглядами.