Самид Агаев - Правила одиночества

В результате сразу восстановили против себя москвичей, которые и до них не отличались особой приветливостью и любовью к гостям столицы. В сознании обывателя прочно закрепился образ эдакого афериста, мошенника и вора. И особенно к созданию такого имиджа приложили руку получившие свободу слова журналисты. Газеты в погоне за тиражами наперебой публиковали сводки криминальных происшествий, в которых подозреваемые были либо «уроженцы Азербайджана», либо «выходцы с Кавказа», либо «лица кавказской национальности». Даже если свидетели утверждали, что преступники были светловолосыми, то обязательно говорили с кавказским акцентом. Караеву особенно запомнился один случай, когда в драке с продавцами арбузов был ранен олимпийский чемпион по плаванию. В половине первого ночи два спортсмена, проезжая на машине, остановились у клетки с арбузами. Спящие в палатке на ящиках продавцы – их было двое – почему-то в час ночи отказались продать им арбуз, при этом одна из девушек, спутниц спортсменов, нечаянно задела ногой гнилой арбуз и он разбился, после этого азербайджанцы напали на спортсменов и ранили чемпиона ножом, к счастью, легко.

Так описывали этот инцидент журналисты. Между строк Караев явственно видел другую картину: двух заспанных тщедушных азербайджанцев, вынужденных спать в сентябре на улице, чтобы охранять арбузы, ничего не понимающих спросонок; ужас, охвативший их перед двухметровыми пловцами с широченными плечами, требующих среди ночи открыть клетку и продать им арбуз. Особенно хороша была фраза про гнилой арбуз, она напоминала цитату из фильма «Мимино», когда свидетель утверждал, что подсудимый пошел в туалет, по дороге нечаянно стулом зацепил люстру и разбил ее.

В кабинет вошла Маша, стала протирать пыль.

– ПОЛЫ Я закончила, – сказала она, – можете ходить.

– Ничего, если я еще немного посижу? – попросил Караев.

– Конечно, – разрешила девушка, – можете сидеть, а если хотите, можете даже лечь.

И усмехнулась.

«Дерзит», – подумал Караев. Несколько дней назад, когда Маша занималась уборкой, он прилег на диван и мгновенно заснул. Уходя, Маша разбудила его со словами: «Проснитесь, спящий человек беззащитен».

– У вас там шахматы, вы играете? – спросила девушка.

– Очень редко.

– Я тоже давно не играла, – заявила Маша.

– Звучит как предложение, – заметил Караев.

– А вы не хотите? – спросила девушка.

– Мы говорим обиняками.

– А вы предпочитаете прямоту, чтобы все говорилось прямым текстом. Но я же девушка, – в ее голосе не было кокетства, скорее утверждение.

– Неужели? В наше время это большая редкость.

– Я хотела сказать, женщина, дама, а дама только дает понять.

– Хорошо, женщина, – согласился Караев, – иди расставляй фигуры.

– А может, вы это сделаете, а я пока закончу здесь и приму душ?

– Может. Кстати, знаешь, как чукча женился на европейской женщине и на вопрос: «Ну, как тебе жена?» ответил: «Хорошая, только грязная больно, каждый день моется»?

Шутка не возымела успеха.

– Вам воды жалко? – спросила Маша.

– Нет, не жалко, неудачно пошутил, извини. Впредь, когда приходишь ко мне, можешь сразу идти в ванную, – сказал Караев.

– Спасибо, но у нас в общежитии с водой все в порядке. Так мы будем играть в шахматы, или вы боитесь проиграть?

Караев встал и пошел в другую комнату, взял шахматную доску, сел на пол и принялся расставлять фигуры. Шахматы ему кто-то подарил, он не был большим любителем. Последний раз ему довелось играть в армии, двадцать лет назад, играл он тогда довольно сносно, даже владел парой комбинаций, конечно, ему было далеко до Остапа Бендера, с ходу разыгравшего защиту Филидора, но индийскую защиту он тоже знал.

Вскоре появилась Маша с капельками воды на шее и на лбу.

– Я готова, мы будем играть на полу?

– Конечно, – сказал Караев, – садись, на чем стоишь.

У Маши на лице вновь появилась странная усмешка.

– Вы думаете, что, сидя на полу, вам удастся меня обыграть?

– Садись, не дерзи старшим, – миролюбиво произнес Караев.

– Прямо вам слова не скажи, – укоризненно заметила девушка, неуклюже пытаясь сложить ноги по-турецки, – а эту ногу куда сувать? Помогите, пожалуйста, вон как вы ловко сидите.

– Караев протянул руку, взял девушку за лодыжку и поправил ее.

– Какие у тебя длинные ноги, – заметил он.

– Это комплимент? – серьезно спросила Маша.

– Нет, констатация факта.

– А что бы вам не сказать мне комплимент? – в голосе наконец прозвучало кокетство.