Эндрю Ридкер - Альтруисты

Две девицы на ходулях в переливающихся блестками костюмах проводили их ко входу в банкетный зал. Мэгги сразу заметила за столиком у бара (на котором стоял вытесанный изо льда бюст Эзры) знакомый силуэт: торчащие вверх напряженные и сутулые плечи, опущенная голова.

— Итан! — крикнула она и пояснила для Майки: — Это мой брат. Пойду поздороваюсь. А ты пока стой здесь.

Она подбежала к Итану и обняла его. Нос брата приобрел прежнюю форму, лишь во внутренних уголках его глаз до сих пор лежали едва заметные темные тени.

— Отлично выглядишь, — сказала она.

— Спасибо. — Он залпом прикончил свой напиток.

— Что это?

Итан покрутил в руках стакан:

— Содовая. Пытаюсь избавляться от вредных привычек.

Мэгги кивнула. Сверкающие девицы на ходулях прошествовали в зал и стали фотографироваться с гостями.

— Слушай, а утром тебя почему не было?

— Вообще-то, я почти передумал приходить… Понятия не имею, как разговаривать с этими людьми. Мне тридцать один. Я безработный и нищий.

— У половины присутствующих есть долги, — сказала Мэгги, — и покрупнее твоих. Они же как-то научились с этим жить.

— Не с этим, а вопреки.

— Жить, положив на это большой и толстый.

— Возможно, ты права.

Мэгги кивнула:

— Спасибо, кстати, что не просишь помочь тебе деньгами.

Итан засмеялся:

— Я бы не посмел.

Мимо, проливая ярко-красные безалкогольные коктейли, пронесся табун подростков: они преследовали мальчишку, который стащил у какой-то девицы туфли на каблуках.

— Я решила получить еще одно образование, — сказала Мэгги.

— Да ладно. Какое?

— Хочу быть учителем. Средней школы, наверное. В некоторых штатах для этого достаточно иметь степень бакалавра.

— Ты уедешь из Нью-Йорка?

— Да. Надоел он мне. Слишком все дорого.

Итан склонил голову набок.

— Чтобы жить на Манхэттене, нужно быть олигархом, — продолжала она. — И потом, я не хочу смотреть, как Бруклин застраивают небоскребами.

— Куда поедешь?

— В Вермонт. Такой пока план.

Итан кивнул:

— Я тоже думал поучиться.

— Серьезно?

— Ага… Точнее, уже все придумал. И поступил.

— Ого! Итан! Куда? На какую специальность?

— В Институте Пратта есть магистратура по дизайну интерьеров. Получу степень магистра изобразительных искусств.

— Ну да, ведь такие специалисты очень востребованы на рынке труда.

— Смешно. Папа сказал ровно то же самое.

Мэгги закатила глаза:

— Подумаешь.

— Квартиру придется продать, — сказал Итан.

— А где будешь жить?

— Устроюсь в общагу советником-консьержем. Буду присматривать за студентами, а за это мне предоставят комнату.

— Ты же понимаешь, что тебе придется не только за ними «присматривать»?

— Понимаю.

— Придется решать все их мелкие проблемы и…

— Я это понимаю, Мэгги. Понимаю.

Дымчатый свет приобрел насыщенный сиреневый оттенок. Мимо прошел человек в смокинге: он нес в руках деревянный брусок, к которому были примотаны три металлических колокольчика. Он ласково стучал по ним молотком и говорил:

— Дамы и господа! Приглашаю вас пройти со мной в главный зал.

— А этот разве не главный? — удивился Итан.

— Займи мне место, — сказала Мэгги. — Два.

Она отправилась на поиски Майки и нашла его в обществе тарелки, полной японской еды.

— Представляешь, встретил в туалете ребят с работы, — сказал он с набитым ртом. — Они там элитный кокаин нюхали, судя по всему. Как тесен мир, а?

— Слишком тесен. Ну, идем искать наш столик.

На потолок банкетного зала проецировалось начертанное курсивом имя Эзры. На ламинате танцпола тряслись аниматоры в диско-жилетах. С одной стороны танцпол ограничивало стадо белых кожаных диванчиков, а на противоположном конце зала два бармена в разноцветных бликах стробоскопа ловко разливали напитки. Над ними, на высокой платформе, разместились диджей, скрипачка и саксофонист. Гремела ритмичная электронная музыка. Над басами шипели и искрились голоса гостей.

Мэгги пробралась сквозь толпу и нашла своего брата за длинным столиком. Представила его Майки.

— Наконец-то познакомились, — сказал Итан.

— Ага. Мэгги столько о тебе рассказывала!

Музыка стала громче: зазвучал гимн Израиля с наложенным поверх битом и синтезатором. Ведущий включил микрофон на своей гарнитуре и принялся гавкать на гостей:

— Габы и господа, гальчики и гевочки, — кричал он. — Прошу всех на танцпол! Да-да, пора танцевать хору!

Танцующие быстро построились в круг. Леви подошел к племяннице и племяннику, выдернул из-под них стулья и вытолкал их на танцпол. В ту же секунду их затянуло в хоровод, завертевшийся подобно маховому колесу вокруг виновника торжества. С потолка посыпались долларовые банкноты: они парили в воздухе, точно конфетти, медленно оседая на пол. Мэгги присмотрелась к бумажкам и увидела, что на них изображен портрет Эзры. Вскоре она потеряла из виду и брата, и Майки. В хороводе кружились уже все собравшиеся: старики, дети, дальние родственники и партнеры по бизнесу. За несколько мгновений до того, как Эзру усадили на стул и понесли над головами обожаемых родных и близких, Мэгги — положив руки на плечи двух воротил из мира коммерческой недвижимости — вдруг почувствовала, как отрывается от земли.