Михаэль Шаранг - Сын батрака

Франц был того же мнения. Поэтому первое, что он купил себе перед началом учебы, был подержанный мопед. Но месяц назад он уже обзавелся новым.

Сейчас, после рабочего дня, Франц сидел на опрокинутой тачке перед складом строительной фирмы Хёльблинга. Он ждал первой настоящей зарплаты за неделю. Но пока что он ждал, когда один из рабочих кончит мыть под шлангом свои резиновые сапоги. Франц тоже хотел помыть сапоги, но сперва кельмой счистил с подошв комья грязи.

— Вурглавец! Вурглавец! — крикнул из окна конторы Шмидраднер.

Стоявший рядом рабочий удивился, что Франц не реагирует.

— Ты что, не слышишь?

— Чего это он именно меня вызывает, — отвечал Франц, — тут много народу дожидается.

Франц полагал, что Шмидраднер зовет его получать деньги. И крикнул в ответ:

— Что?

— Телефон! — заорал Шмидраднер. — Давай скорее, междугородный, какая-то девица из Парижа вызывает.

Когда Шмидраднер отошел от окна, рабочие захихикали.

Звонила Эрна, из магазина.

— У меня зуб болит, — сообщила она, — ты отвезешь меня к врачу?

— Ну конечно, — пробормотал он, удивленный ее сухостью и поспешностью.

— Тогда в два, у «Шторхенвирта», — сказала она. — Идет?

— Ну конечно.

Пока он говорил по телефону, подсобный рабочий Своссиль получил свои деньги и Шмидраднер повел его наверх в контору Хёльблинга. Просто сказать Своссилю, чтобы он туда поднялся, Шмидраднеру показалось недостаточным.

Шмидраднер занимался в фирме денежными расчетами, а следовательно, точно знал, сколько рабочих часов за год пропустил Своссиль. Не по болезни, а потому, что был пьян или валялся в вытрезвителе при жандармерии.

Шмидраднер уже давно выгнал бы Своссиля, но подрядчик явно души не чаял в этом пропойце. Если Своссиль не был пьян в стельку, подрядчик мог поставить его на любую работу: Своссиля назначали мыть машины в конце недели или помогать при очистке выгребных ям, а не то посылали его ставить заборы.

Когда Шмидраднер возвращался от подрядчика через сени, Франц как раз выходил.

Шмидраднер окликнул его.

— Раз уж ты здесь, зайди ко мне!

— А что тебе надо?

— Не задавай дурацких вопросов! — сказал Шмидраднер.

Франц, понятно, знал, что тому от него надо: выдать зарплату.

Шмидраднер положил перед ним ведомость и велел расписаться на квитанции. Когда Франц увидел цифры, стоявшие в ведомости, он чуть не лишился дара речи.

— Но это же, — пробормотал он, — это же с ума сойти можно! Тут ведь вычетов больше тысячи шиллингов, значит, я получу почти столько же, сколько получал учеником.

— Мне ты можешь этого не говорить, — одернул его Шмидраднер, — не я это выдумал, а кроме того, тебе надо сейчас же подняться к шефу.

— Я тороплюсь домой.

— Он хочет сказать тебе несколько слов, — пояснил Шмидраднер.

Быстро расплатившись с теми, кто еще не получил денег, Шмидраднер закурил сигарету. Выглянув в окно — посмотреть, кто еще остался во дворе, — он не поверил своим глазам.

Там в машине сидел Бетрай. Но уже не так, как утром, стыдливо прячась за кустами, а нахально, у самого въезда. Шмидраднер видел, что Бетрай через открытое окно машины разглядывает каждого идущего по двору рабочего, и ему показалось, что Бетрай кого-то ждет.

«Теперь не хватает только, — подумал он, — чтобы Бетрай открыл дверцу, а кто-нибудь из наших людей сел к нему — и поминай как звали».

Надо, чтобы старик это видел!

Подрядчик сидел в своей конторе и рассказывал Своссилю историю про человека, сманивающего рабочих, так, как он слышал ее от Шмидраднера. Он спросил Своссиля, не может ли тот сперва все разузнать. Потом подвел его к окну, чтобы показать, где сегодня утром якобы стояла машина вербовщика.

— Чего вам еще, — сказал Своссиль, — вон он опять там стоит, — и указал на машину у ворот.

— Кто? — удивился подрядчик.

— Да Бетрай же, — отвечал Своссиль, — вон там, в «эскорте». С ума сойти, как он его надраил.

— А откуда тебе известно, что это он и есть? — поинтересовался подрядчик.

— Так ведь я ж его знаю.

— Лично? — спросил Хёльблинг.

— Нет, — ответил Своссиль и рассмеялся: очень уж недоверчиво прозвучал вопрос.

Раздался стук в дверь. Подрядчик весьма неприветливо отозвался:

— Войдите.

Вошел Франц и остановился у двери. Он старался понять, о чем говорили эти двое.

Явно не о пустяках. Хёльблинг яростно что-то втолковывал Своссилю, а Своссиль то и дело кивал головой, становясь, однако, все решительнее.

Когда Хёльблинг стал развивать свой план, который намеревался тут же осуществить, Своссиль вдруг заявил: